Другая жизнь Мародёров (СИ)

— Счастливого Рождества, Регулус! Не печалься, не то мозгошмыги непременно засядут в твоем головном мозге, — она довольно улыбнулась, наблюдая за реакцией удивлённого парня. — Пиши, если будет скучно или если заинтересуешься проблемой нарглов и фестралов. Помни, им нужна наша помощь.

Марлин Маккиннон

Прощание, слава Мерлину, не затянулось.

Она быстро обняла Ремуса, Питера, Джеймса, старательно игнорируя скептично хмыкавшего Блэка, попрощалась с расплакавшейся Вуд, грустными Лили и Мэри. Заключила в объятия почти половину факультета и уже направилась к родителям, как на её плечо заботливо и плавно опустилась ладонь.

Кто бы это мог быть? — саркастически фыркнула про себя девушка.

Тут её ждало некоторое удивление.

— А со мной попрощаться не хочешь? — усмехнулся Регулус и обнял оторопевшую, утомившуюся Марлин.

— А, это ты. Да, конечно.

У Блэков даже методы одинаковые…

— Ты в порядке? — поинтересовался Регулус, пристально всматриваясь в лицо уставшей Маккиннон.

— Да, спасибо, — протараторила она и подхватила тяжелую сумку. — Ты прости, меня ждут. Счастливого Рождества!

— Взаимно, Мар. Не держи на брата зла. Он ещё никогда так не переживал. Дай ему шанс.

Это звучало так просто!

Шанс, значит?

Маккиннон развернулась на пятке и, находясь спиной к собеседнику, произнесла:

— Шанс есть у всех. И он для всех одинаков.

Марлин не видела лица юноши, но ощущала спиной, как он улыбался. Заботливый младший брат пытался помочь возлюбленной своего брата преодолеть себя.

Мило…

Гриффиндорка улыбнулась и глубоко вдохнула холодный лондонский воздух.

— Счастливого Рождества, Регулус. Держи меня в курсе, я не хочу перегнуть палку. Но только так, чтобы он ничего не заподозрил.

— Договорились, Мар. Счастливого Рождества.

Марлин направилась к родителям. Внешне она была абсолютно спокойна. Складывалось впечатление, что она о чём-то усердно думала.

Девушка не заметила, как исчезло расстояние между ней и родителями, словно она и не тащила на себе полную вещей сумку. Семья встретила её тепло и радостно, но почему-то радость встречи была не слишком яркой и светлой. Она была запятнана Сириусом Блэком.

Улыбка на лице миссис Маккиннон мигом сползла. Коснувшись подбородка одной рукой, освобождённой от перчатки, она обеспокоенно всмотрелась в лицо дочери.

— Почему ты плачешь, родная?

Пребывая словно в каком-то коматозном состоянии, девушка ответила:

— Из-за парня. Я люблю его, мам.

Неожиданно для самой себя она заплакала. На виду у всех, крепко обнимая маму. Как когда-то давно в детстве. Навзрыд и горько.

Выдержало бы её сердце, если бы она подняла глаза в тот миг и обнаружила оцепеневшего и печального Сириуса, державшего в руках конверт? Не в силах смотреть на слёзы Марлин, он ушёл. Просто, по-английски.

*****

Канун Рождества стал для девушки пыткой. Марлин старалась не сидеть без дела: помогала маме с ужином, украшала дом (впервые с помощью магии!), играла с младшим братом Майклом, показывая различные магические фокусы. Ему, как маглорождённому, было крайне интересно и весело, чем Марлин неприкрыто пользовалась. Не помогал и процесс упаковывания подарков для родных и друзей. Осознавая хрупкость и подвешенность своего состояния, девушка решила на этот раз не писать письма со стихами и поздравлениями, а отправить лишь небольшие посылки.

Все мысли Марлин были заняты лишь бесшабашным аристократом, впившимся, словно пиявка, в душу и пропитавшим её всю насквозь.

Действительно, почему они не могут быть друг с другом? У каждого на этот счёт одно мнение, а причины, удерживающие от этого, разные. Только Блэк первым забыл обо всех разногласиях, обстоятельствах и наплевал на все предрассудки и мнения, а Маккиннон этого сделать пока не могла.

Лишь одно обстоятельство проливало свет на её будущее — письмо.

Дорогая Марлин,

Спешу поздравить тебя с наступающим праздником и пожелать счастья. Возможно, ты посчитаешь меня назойливым или докучающим, но это только твоё мнение. Просто прими поздравления, можешь даже не отвечать.

Я тебя люблю и желаю, чтобы ты любила меня так же, как я. Благодаря Сохатому и Лили, я понял, чего мне не хватало в жизни. Тебя и твоей любви.

Господин Мародёр, мистер Бродяга.

Вопреки всем своим душевным метаниям и ожиданиям, девушка прыснула, аккуратно сложила письмо, вложила обратно в приятно пахнувший мужским одеколоном конверт, прижала его к груди и улыбнулась.

— Всё хорошо? — осведомился вошедший в её комнату отец. — На тебе лица не было, а теперь ты улыбаешься. Что с тобой случилось?

Всё постепенно возвращалось на круги своя. Вот и папа, как и раньше, зашёл справиться о её состоянии, а она, как и прежде, расскажет ему всё с идиотской, счастливой улыбкой на лице.

— Меня любит Сириус Блэк. И я его люблю. Он давно говорил мне о своих чувствах, а я всё время его отталкивала…

Ремус Люпин

— Мэри, послушай, я хотел…

Ремус и Мэри стояли друг напротив друга, переминаясь от неудобства с ноги на ногу и смущённо глядя друг другу в глаза.

«Прямо как влюблённые голубки», — подумал бы прохожий.