Другие цвета

Какую тайну хотел открыть мне Достоевский в «Братьях Карамазовых»? Неужели он хотел сказать мне, что я всегда буду испытывать потребность в Боге, в вере? Доказать, что на самом деле мы ни во что не можем поверить до конца? Может, он призывал меня согласиться с тем, что в нас живет дьявол, жаждущий уничтожить веру и извратить самые искренние мысли? Или пытался убедить, что счастье не в страсти и не в привязанности, определяющей нашу жизнь, как мне казалось тогда, что счастье — в смирении? Человек легко меняет свои взгляды, свободно перемещаясь от полюса к полюсу: надежда — безнадежность, любовь — ненависть, мечты — реальность, не так ли? На примере отца Карамазова автор утверждает, что, даже плача, человек не бывает искренним до конца, он в некоторой степени играет, изображая плач, согласны? Ошеломляло и пугало то, что Достоевский наделил всем этим не абстрактных персонажей, он создал реальных, живых людей, из плоти и крови. Читая «Братьев Карамазовых», мы пытаемся понять, не является ли максималистское настроение романа — «или все, или ничего» — отражением духовного состояния самого Достоевского и русской интеллигенции третьей четверти XIX века, когда страна переживала социальный кризис. С другой стороны, душевное состояние героев Достоевского во многом перекликается с нашим настроением. Мы, особенно в юности, знакомясь с Достоевским, постоянно совершаем новые изумительные открытия. И тому две причины: первая — тщательно продуманная цепочка взаимосвязанных событий, как в «Братьях Карамазовых», вторая — осознание того, что мир до сих пор находится в процессе созидания.

С точки зрения некоторых писателей, мир, достигнув совершенства, уже закончил свое развитие. Такие мастера, как Флобер или Набоков, исследуют мир не ради познания его устройства, они пытаются, скорее, выявить его многообразие и симметрию, его светотени и краски, тайные или явные полутона и намеки. Писатель, кажется, интересуется не законами жизни, а внешним видом мироздания, его текстурой. Полнота и насыщенность мира, рожденного фантазией Флобера или Набокова, проистекают не из идей и мыслей писателя, они возникли из его рассказа и сотканы из мельчайших, отточенных штрихов и деталей.

Есть и другие писатели, среди которых Достоевский — первый и единственный. Для них мир еще не закончил свое развитие, и наш интерес к развивающемуся миру вызван стремлением понять его фундаментальные законы и найти укромный уголок, где мы сможем жить в соответствии со своими представлениями о том, что хорошо и что плохо. Правда, стоит отметить, что мы — часть этого меняющегося мира, который пытается осмыслить книга. Поэтому попытка прочитать роман порождает в нас чувство ответственности, страх и некую неопределенность: мы — свидетели того, как меняется мир, и мы пытаемся познать самих себя.

Достоевского всегда волновали вопросы, которыми мы обычно страстно интересуемся в молодости: вера и ее нравственное влияние на жизнь человека, метафизическая преданность вере или стремление совместить веру с повседневной жизнью в обществе. И именно поэтому «Братьев Карамазовых» необходимо прочитать в молодости. Молодого читателя эта книга ошеломляет — она отражает его скрытые желания и страхи, которые будоражат и причиняют страдания, она пропитана жаждой отцеубийства и муками раскаяния. Исследуя духовный мир «Братьев Карамазовых» Достоевского и сравнивая его с «Эдипом» Софокла и «Гамлетом» Шекспира, Фрейд отмечает, что именно тема отцеубийства оттеняет величие и значимость романа.