Друид

С самого детства ей нравились платья и длинные волосы, но ее мать, из военных, всегда желала для своей дочери только подобной карьеры, поэтому заставляла ее носить брюки и стричь волосы. В то время как ее сверстницы бегали по дискотекам, она тренировалась в спортивных секциях, когда те целовались с парнями, она колотила грушу, оттачивая свою технику, когда те учились у матерей готовить, ее мать давала ей уроки стрельбы. И вот сегодня она впервые в своей жизни одевалась так, как ей хотелось, и занималась тем, что ей действительно нравилось. И при этом она была счастлива.

Она так увлеклась самосозерцанием, что на миг ослабила контроль над связью, и почувствовала, как горячая, бодрящая вода хлынула ей на спину и плечи, необыкновенно приятно создавая контраст с прохладным телом, от восторга волоски по всему телу встали дыбом. От неожиданности она совершенно по-девчачьи взвизгнула и затопала ногами.

– Ой, прости, Элеонора, отвлекся! – Проговорил ей в голову Лесли, грузный водитель местных лимузинов, который по своему обыкновению принимал утренний горячий душ.

Она зажмурилась, попыталась собраться с мыслями, чтобы заблокировать этот перенос ощущений, и прекратить потоки воды по своему уже одетому и проснувшемуся телу, но что-то пошло не так. Когда она открыла глаза, то ее взгляд уперся в большое и розовое пузо, за ним в пенной луже торчали слегка корявые пальцы ног. О, нет! Отшатнулась она и разорвала связь.

Перед ней оказался знакомый силуэт в зеркале и полная тишина в эфире. Она тряхнула головой, и подумала, какой же осел это Лесли, что позволил ей смотреть его глазами, когда сам принимает душ. И хорошо, что у него такой большой живот… Она стыдливо прикрыла лицо ладонями и рассмеялась.

Ей пришлось какое-то время успокаивать свое веселие, прежде чем она была готова вновь слиться в общее сознание.

Когда она вернулась, то тут же попросила у Лесли прощения, за свой нечаянный визит в его душевую, ощутила его веселое расположение, и еще раз, уже вместе с ним посмеялась над инцидентом.

В гостиной уже собирались люди, и надо было заканчивать утренние туалеты, чтобы совещание не застало ее перед зеркалом. Подобрав двумя элегантными заколками волосы, она потаращилась пару минут на ряды разнокалиберных бутыльков и тюбиков, занимавших четыре полки не маленького шкафчика у зеркала, и кроме нескольких наборов губных помад не смогла узнать ничего. Очевидно было, что из тридцати с лишним обитателей замка, никто толком не разбирался в этом, так как знания на этот счет так и не всплыли в ее сознании. Ни мало не расстроившись подобным стечением обстоятельств, она выбрала помаду поскромнее и слегка придала губам розовый оттенок. На этом решила и ограничиться.

Она вышла из своей комнаты и решительным шагом двинулась по прохладным коридорам. Благодаря знаниям Генри, она теперь прекрасно ориентировалась в замке, словно родилась в нем. Вместе с этими знаниями ночью ей передались и какие-то обрывки воспоминаний от первого лица и ощущения, какие-то ассоциации, отчетливые, но не понятно с чем связанные. Она замечала какой-то предмет и ощущала его связь с какими-то событиями, но самих событий она не помнила. Это было странное чувство, как будто амнезия поела часть памяти, и она стала дырявой, как сыр.

Подобные новые переживания, как изюминки в булочке, добавляли немного восторга в итак захватывающее приключение, в которое превратилась ее жизнь.

Гостиная находилась с восточной стороны замка, и потому в утренние часы была просто великолепна в ослепительный лучах восходящего солнца. Все вокруг блестело: золото подсвечников, серебро посуды, хрусталь люстр, лак старинной громоздкой мебели. Массивный дубовый стол овальной формы располагался перед окнами, и входящему требуется пройти через всю комнату, чтобы присоединиться к присутствующим.

Элеонора спокойно приблизилась к столу и выбрала себе место рядом с Марией. Все заметили ее приход, но никак на него не среагировали, потому что с момента ее пробуждения ощущали ее присутствие, и ее физическое появление было ожидаемо, как возвращение того, кто отлучился на минутку. Этот психологический побочный эффект от ментального общения начисто избавил людей в необходимости приветствовать друг друга при встрече.

Элеонора заметила интересную перемену. Вчера вечером за ужином люди предпочитали говорить в голос, и от этого было много неразберихи. Голосовое общение гораздо медленнее, пока ты слушаешь чью-то речь, кто-то другой посылает тебе не одну мысль ментально, и первое сильно отвлекает, не дает сосредоточиться, чтобы мозг мог обработать большое количество информации, которая подчас содержит не только идею, но и зрительные образы, целые массивы воспоминаний и чувств. Сегодня за столом царила тишина, нарушаемая только звуками от столовых приборов или хрустом пережевывания.

Приход Элеоноры совпал с обсуждением нового открытия Оуи в области ментального общения. Она сосредоточилась на передаче Оуи, чтобы не пропустить что-то важное, тем более, что его передачи отличались особенной компактностью и сложностью одновременно.