Дружество Кольца

Все разом обернулись, но ничего не увидели — приближавшегося всадника скрывал поворот. Бродяжник и хоббиты устремились прочь с дороги: карабкались по поросшему вереском и черникой склону, пока не укрылись в густом орешнике. Внизу, футах в тридцати, смутно серела в быстро сгущавшихся сумерках полоса Тракта. Дробный цокот копыт близился, но хоббитам показалось, будто ветерок донес до них и другой звук — мелодичный перезвон маленьких колокольчиков.

— Не больно-то похоже на Черного Всадника, — прошептал, прислушавшись, Фродо.

Хоббиты кивнули, но чтобы успокоились — это едва ли. Похоже-то не похоже, но они так давно страшились погони, что теперь в любом звуке, а уж тем паче в конском топоте, им слышалась смертельная угроза. Однако Бродяжник подался вперед, припал ухом к земле, и лицо его просветлело.

Смеркалось, в кустах шелестел ветер. Бубенцы звенели все ближе, копыта стучали все громче, и вдруг из-за поворота вылетел белый конь в усыпанной мерцающими, словно звездочки, самоцветами сбруе. Плащ всадника вился позади, капюшон был откинут, золотые волосы, поблескивая, струились по ветру. Фродо почудилось, будто фигура конника светится изнутри, словно через тонкую кисею.

Бродяжник выскочил из укрытия и, проламываясь сквозь вереск, помчался вниз. Но еще раньше всадник взглянул наверх, туда, где прятались хоббиты, и резко осадил коня. Завидя Бродяжника, он соскочил с седла и устремился ему навстречу, восклицая:

— Ай новадуи, дунадэйн! Иэ хованнен!

Сердца хоббитов исполнились радости, ибо во всем Средиземье столь ясный, мелодичный голос мог принадлежать только эльфу. Он звучал отрадой для слуха, но в радостном приветствии угадывались нотки тревоги. Эльф заговорил с Бродяжником торопливо, как говорят о неотложном деле.

Вскоре Следопыт поманил хоббитов к себе, и они спустились на Тракт.

— Это Глорфиндел из дома Элронда, — представил эльфа Бродяжник.

— Привет тебе, — обратился Глорфиндел к Фродо. — Рад, что наконец тебя вижу. В Разлоге опасались за тебя, потому я отправился на поиски.

— В Разлоге! — возликовал Фродо. — Значит, Гэндальф уже дотуда добрался?

— Нет, — отвечал эльф, — во всяком случае его не было, когда я уезжал, девять дней назад. Элронд получил тревожные вести. Наши сородичи, странствующие за Барандуином, прознали, сколь плохи ваши дела, и немедля оповестили всех, кого могли. Нам сообщили о появлении Девятерых и странном исчезновении Гэндальфа: выходило, что ты пустился в дорогу, обремененный опасной ношей, без наставника и защитника. Даже у нас в Разлоге мало кому по силам в открытую противостоять Девятерым, но такие воины есть, и Элронд спешно разослал их на север, запад и юг. Он опасался, что, стремясь укрыться от погони, вы отдалитесь от дороги и можете заплутать в глуши.

Мне выпало наблюдать за Трактом: неделю назад я достиг моста через Митейтиль и оставил там знак. У моста затаились трое приспешников Саурона — они готовили засаду, но я прогнал их на запад. Потом встретил еще двоих: те умчались на юг. Отыскать ваш след мне удалось лишь два дня назад: я выяснил, что вы благополучно перешли мост, а сегодня приметил, где вы спустились с холмов. Но довольно разговоров, надо спешить. Раз уж мы вместе, двинемся Трактом, это позволит выиграть время. Пятеро где-то позади и как только нападут на ваш след, помчатся как ветер. А ведь есть еще четверо, и где они сейчас, мне неизвестно. Опасаюсь, как бы нам не столкнуться с ними у брода.

Пока Глорфиндел говорил, сгустились вечерние тени, и Фродо почувствовал, как им овладевает необоримая усталость. С тех пор как солнце стало садиться, глаза его вновь застило туманом, словно какая-то тень силилась скрыть от него лица друзей. А тут еще вернулась и боль в плече вместе с леденящим холодом. От неожиданно нахлынувшей слабости Фродо повело: не упал он лишь потому, что вовремя ухватился за руку Сэма.

— Мой хозяин ранен, ему плохо, — сердито проговорил Сэм. — Не может он так ездить — день без продыху, а теперь еще и ночь. Ему бы отлежаться да отдохнуть.

Фродо снова покачнулся. Глорфиндел поддержал хоббита и с тревогой вгляделся в его побледневшее лицо.

— Что случилось?

Бродяжник коротко рассказал о нападении под Выветренью и о поразившем Фродо ударе, после чего вручил эльфу рукоять вражеского кинжала — хоббиты и не знали, что он ее сохранил.

Коснувшись рукояти, Глорфиндел содрогнулся от отвращения, однако же рассмотрел внимательно.

— Здесь начертаны письмена, таящие в себе злобные чары, — промолвил он. — Для смертных они незримы. Сохрани эту рукоять, Арагорн, ее надо будет показать Элронду. Но будь осторожен, прикасайся к ней как можно реже. Увы, рану, нанесенную таким оружием, мне не исцелить. Сделаю все возможное, но нам тем более нужно торопиться. Какой уж тут отдых!