Ольга Кузьмина, Александр Быков

ДРУЖИНА СЕСТРИЦЫ АЛЁНУШКИ

Часть 1. Застава богатырская

Там чудеса, там леший бродит,

Русалка на ветвях сидит.

А.С. Пушкин

Глава 1

Когда собираешь что-нибудь интересное, мало обращаешь внимания на происходящее вокруг. А шишки были очень хорошие, просто замечательные, и попадались одна за другой. Вот Алена и не заметила, как очутилась в глухой непролазной чаще. Внезапно со всех сторон надвинулся бурелом, над головой нависли сухие сосновые ветки. Где-то наверху ухнул филин.

— Елки-палки… — Алена села на замшелый ствол поваленного дерева и огляделась. — Да у меня талант, оказывается. Так заблудиться — это уметь надо!

Ветер качнул макушки деревьев, и ей прямо под ноги упала еще одна шишка.

— А ведь шла в лес за ягодами, — вздохнула Алена. — Где они, эти ягоды? Ни одной не нашла. Стыдно в деревню возвращаться, соседи засмеют.

Она нагнулась и подняла шишку — гладкую, всю пропитанную душистой смолой, блестящую, словно елочная игрушка. Положила в корзинку, где уже лежало восемь таких же. Над головой опять заухал филин. Сзади послышался слабый шорох, словно кто-то дышал, спрятавшись за кустом. Алена испуганно оглянулась.

— Кто здесь?.. Ау-у! Лю-уди!!!

— …Ди — ди… — откликнулось эхо.

У девушки по коже побежали мурашки.

— Пошла Аленушка в лес и заблудилась… Бред какой-то. В нашем лесу даже трехлетки не заблудятся. Так, спокойно, рассуждаем логически, как в институте учили. В паре километров от трассы такой чащи просто быть не может, — она еще раз оглянулась, — но она есть… И какой из этого вывод?

Гигантские сосны, непролазные завалы из сухих ветвей и вывороченных с корнем деревьев. Кусты папоротника почти в рост человека, паутина, натянутая всюду между деревьев… Лес производил впечатление заповедника, в который уже лет сто не заглядывал даже лесник. Воздух был удивительно свежий, сладкий, как родниковая вода, напоенный запахами смолы и листьев. Так бы и сидела на месте, и дышала — носом, ртом, взахлеб.

Вот только не было в ее с детства знакомом-перезнакомом лесу такой чащи, и уж тем более не могло быть такого воздуха рядом с шоссе. За спиной Алены снова таинственно зашуршало. Она испугано поежилась, вскочила и двинулась напрямик, через бурелом, перелезая через поваленные деревья, то и дело смахивая с лица паутину. Направлялась она в ту сторону, где лес, как ей казалось, был пореже. Уже минут через пять корзинка начала ощутимо оттягивать руку.

— Это не шишки, а кирпичи какие-то.

Алена глянула в корзинку и даже споткнулась от неожиданности. В лесном полумраке шишки еле заметно светились теплым желтым светом. Алена ошеломленно огляделась — вокруг была все та же непролазная чаща с таинственными шорохами, но странное дело, страха она уже не внушала. Лес казался большим и добрым существом. И он ей… радовался.

Слабый ветерок зашуршал где-то вверху и ели приветственно закачали ветвями. Алена заулыбалась в ответ и от полноты чувств обняла стоявшее поблизости дерево.

— О господи, всю жизнь мечтала попасть в волшебный мир! Интересно, здесь эльфы водятся?

От полноты чувств Алена запрыгала, закружилась… И тут же зацепилась носком кроссовка за выползший из земли корень. Корзинка с шишками перевесила, и Алена шлепнулась прямо на подвернувшуюся замшелую корягу. Коряга жалобно скрипнула.

— Вот блин! — девушка потерла расцарапанную коленку и с досадой тряхнула корзинку. Шишки запрыгали, засверкали. — Тащить тяжело, бросить жалко. А ладно, кого встречу первым, тому и подарю эту радость.

Алена поднялась и огляделась — уже не испуганно, а с азартом игрока. И увидела впереди тропинку — небольшую, еле заметную.

— Ага!

Нетерпеливо убыстряя шаг, она устремилась вперед. На ветке, разбив замшелую тишину леса, зачирикала что-то веселое маленькая желтогрудая пташка.

— Хе… Первому, значить, кого встретит, подарит — прокряхтела коряга, распрямляясь. Лесовик повел плечами, стряхнул труху со лба, потер корявые, мозолистые руки, издали похожие на засохшие древесные корни. — Ну-ну… Меня она первого и встретит, никуда не денется. Эх, трым-пым пым, дыдым пым пым! — пустился он было в присядку, но застыл на пол движении. — Охо-хо. Шишечка такая не помешала бы. Да хоть чешуечка. А то совсем поясница замучила. Ноет, проклятая. Как Бабка огрела меня кочергой, так и ноет, и ноет… Кого ж ей еще, кроме меня, встретить в моем-то лесу… Щас мы тропиночку завернем. Ох, корешочки-веточки заплетем. Ай, чистая душа — голова дурная, вольная. Везет же таким завсегда. Находят, глазастые.

И леший заковылял по чаще, удивительно быстро перемещаясь по, казалось бы, непролазному бурелому.

«Ино слово подарю, — про себя озабоченно бубнил леший. — Бабка вот тоже, кочергой подарила. Как подарила с размаху, да в поясницу! Зря я ей тогда коней-то пугал… Что, если и эта, молодая, тоже так подарит — шишечкой в лоб? Испужается виду моего буреломного».