Дружина

Солнце поднялось едва ли на четыре диска, когда в полуверсте к берегу приткнулись первые драккары, и из них посыпались нурманы. Драккары подходили один за другим и плотно становились борт в борт. Два, десять, двадцать. Некоторые корабли отплывали назад, а их место занимали другие. Толпа нурманов росла буквально на глазах. В конце концов, напротив сплошь забитого кораблями берега заволновалась и заорала огромное скопище. Если будут атаковать этаким стадом, то однозначно им ничего не светит.

Но я поспешил с выводами и предположениями. Как только на той стороне завизжали боевые рожки, беспорядочная толпа начала быстро преображаться. В центре выстроился огромный клин соединённых круглых щитов, направленный остриём в нашу сторону. По краям его прикрывали две плотно построившиеся коробки. Что ж мы предвидели эту нурманскую классику: ударить в центре «свиньёй», разорвать фронт надвое, проникнуть в глубину строя, потом развернуться на фланги и уничтожить противника по частям. Примерно этого мы ждали и к этому готовились.

На несколько минут в пространстве повисла тишина, и разлилось тоскливое ощущение надвигающейся беды, когда всем своим существом начинаешь остро чувствовать смысл простой истины: если не убьёшь ты, то убьют тебя. И следом накатило жутковатое чувство куража и боевого восторга, и сражение начало манить, как огонь в стужу.

И вот прозрачная тишина содрогнулась от рёва нурманского боевого рога. Началось!

Нурманы сразу начали разгон. Даже отсюда слышался топот многих тысяч ног, и в лицо пахнул ветер смерти.

Ещё чуть. Ещё немного. «Залп», – мысленно сказал я, и точно, с флангов ударили наши лучники. Два облака стрел взвились в воздух и исчезли в толпе нурманов. Казалось бы, что могут сделать две сотни луков против плотного строя. Но каждый стрелок имел полсотни стрел, а опытные лучники делали выстрел через три секунды. Тысячи летящих сбоку оперённых змей впивались в нурманские бока, руки, плечи, шеи. Даже, если попала в цель одна стрела из двадцати, то сотен пять, а может и больше точно вышли из строя. И в самом деле, я отчётливо увидел, что темп наступления сбился. Заметно ослаб единый атакующий порыв плотного строя, и разрыхлённый павшими ранеными и убитыми воинами вражий клин смешался и затормозил. Нурманы ударили, но не кулаком, а раскрытой пятернёй.

С грозным рёвом накатывалась стена щитов, и сердце невольно заколотилось от предчувствия быстро приближающейся лавины смерти. Уже через несколько секунд погибнут сотни молодых, сильных, смелых парней и мужиков. Вот сейчас ударит всё сметающая волна!

Однако в разогнавшемся полчище нурманов опять случился сбой, когда они достигли линии траншей и ежей. Передовые воины их перепрыгнули, но в гуще напирающей толпы никто под ноги не смотрит, поэтому последующие споткнулись, некоторые упали, и на них надавила напирающая масса. Местами возникла немалая куча-мала. Вот тогда боевой «клин» викингов и рассыпался. О пробивном таранном натиске уже и речи не шло.

На меня набегал огромный рыжий нурман. На его обнажённом по пояс торсе вздувались и перекатывались бугры стальных мышц, а руки перевивали тёмные верёвки вен. Почему-то из всей толпы глаз выхватил именно его. Раззявленный в ярости оскаленный рот, выпученные безумные глаза и дикий рёв. Сегодня я не стал заморачиваться со щитом, поскольку все они разваливаются после первых минут боя, а сразу взял два клинка: свой меч и длинный боевой нож.

Нурман налетел на заострённый кол, пропоровший ему бок, сразу окрасившийся красным. Он этого не заметил, но невольно притормозил, развернулся и ударил из неудобного положения. Лезвие его топора с размаха прочертило сверкающий круг на уровне пояса. Отклонившись, я одним слитным движением вогнал нож в шею, а правой рукой срубил занесённую для удара руку, отлетевшую вместе с топором.

Другой нурман сам наскочил на нож, который я с силой выдернул из трупа и по инерции вздёрнул вверх. Третий попытался достать мечом молодого варяга справа, и я снёс ему голову боковым ударом. А наш парень тоже оказался не промах, он ловко отвёл вражий топор и ударил окованным краем щита по вытянутой руке, ломая кости и перебивая мышцы, нервы и сосуды, и тут же атаковал приоткрывшегося ошеломлённого болью нурмана. Варяжский клинок скользнул по нагрудным пластинам и нашёл между ними щель, погрузившись в живое тело. Но вот уже и парня сбили с ног. Удар в живот заставил его согнуться и припасть на колени, но и тогда, почти теряя от боли сознание, он продолжал драться, повернул меч и толкнул его снизу под нурманские доспехи.