Дружина

– Добро, – пробасил Доброгост, – однако есть ещё две бедовые вести.

«О, господи, да, что ж это такое? То со скуки дохнем, то сразу кучу проблем огребаем!».

– Наш брат Вийо попал в беду, – продолжил Доброгост. – Давеча ногу он нехорошо повредил. Лечили мы да толку чуть. Огнём взялась нога. Слышали мы, есть лекарь у вас. Не возьмётся ли помочь Вийо, иначе сгорит за седьмицу.

– Это самое простое, что можно сделать, – проговорил я с облегчением. – Будет вам лекарь.

– А, теперь слушай главную весть. Ведомо стало нам, что в прошлый день пять десятков судов полных нурманов Альдейгью покинули. И идут они сюда, на Русь. Руны сказали, что встанут они в устье Ловати-реки через два дня.

«А вот это уже полный пипец, жди теперь беды». Я кивнул головой и жестом пригласил волхвов идти за мной.

Спустя полчаса мы всей командой вместе с Олегом и волхвами сидели в шатре ярла. Пока деды осматривали и изучали артефакты, мы ломали голову в поисках выхода из донельзя паршивой ситуации, в которую нежданно угодили. Здесь на границе с землями русов находилась лишь половина варяжского войска, шестнадцать сотен молодёжи. Ветеранские сотни будут здесь самое раннее через четыре дня. Нурманов высадится в устье Ловати не меньше двадцати пяти сотен из расчёта пятьдесят щитов на драккар. В битве через два дня их будет на девять сотен больше, чем нас. С учётом силы, ярости и кровожадности северян, соотношение сил явно не в нашу пользу.

Неожиданно наши тяжёлые думки немного рассеял волхв Лютобор, вмешавшийся в наш негромкий разговор:

– Слышу ваши заботы и скажу, что будет вам помощь. Ввечеру в Русу посланник ушёл к воеводе. Ведаем, что в сим граде девять сотен воев можно вдруг поставить под щит. Не сомневайтесь, русы обязательно явятся, ибо первым их город стоит на пути нечестивых.

Мы с мужиками переглянулись, вспомнив наш разговор с воеводой Русы. Девять сотен опытных отлично вооружённых бойцов вполне могли бы переломить ход сражения.

Отложив артефакты, волхвы попрощались и удалились, уводя с собой Ополя с его большой медицинской сумкой.

Воинский стан спешно сворачивался. Не прошло и пары часов, как по лесной дороге на северо-запад ушла передовая сотня авангарда. Мы тоже не стали мешкать и, отдав необходимые распоряжения полусотникам, всей командой поспешили к убежищу волхвов, благо идти оказалось недалеко.

Пройдя по извилистой тропке с версту, мы выбрались на обширную прогалину с пологим холмом, к основанию которого прилепилась большая полуземлянка. На плоской высотке в кругу массивных камней возвышались пять истуканов, потемневших от солнца, времени и непогоды. Внутри капища светлела чистым песком площадка, а вблизи хижины волхвов среди замшелых валунов журчал светлый чистый ручеёк.

Вблизи жилища отмечалось энергичное движение, в центре которого распоряжался Ополь. По его требованию раненого Вийо вынесли наружу и уложили на грубый стол из тёсаных горбылей, застеленный чистой холстиной. Очень правильное решение, ведь оперировать в тесных потёмках, всё равно, что обедать с завязанными глазами и связанными руками.

Раненый волхв неподвижно и смиренно лежал на столе, и лишь расширенные зрачки, прикушенные губы и обильная испарина говорили о том, что ему приходится терпеть сильную боль. Лицо перечёркивали две глубокие подсохшие царапины, на левой стороне лица темнел кровоподтёк, а на покрасневшей отёчной ноге вздулась рваная рана. Под столом валялись пропитанные кровью и гноем тряпки. Окружившие стол старики глядели на Ополя с отчаянием и надеждой.

Мы приблизились и поздоровались. Морщинистое лицо больного озарилось вымученной улыбкой:

– Видать скушная и немочная старость не для меня. Пора собираться в ирий, – прошептал волхв Вийо.

– Ничего подобного слушать не желаю, – строго проговорил Ополь, раскладывая на лотке стерильные одноразовые инструменты и нужные препараты. – Ладно бы малец зелёный этакое изрёк, ано не муж умудрённый. Мы ещё на твоём столетии погуляем.

– Эхе-хе, опоздал ты, лекарь Ополь. О том баять надо было полсотни лет назад. Я, конечно, не шибко держусь за свою никчемную жизнь, но коль на то будет воля богов, то станется и третийвек разменять.

– Вот же чудо чудесное, – хмыкнул волхв Лютобор, – разговорился наш Вийо. А то из него слова и клещами не вытянешь.

Открывший от удивления рот Ополь по инерции продолжал перебирать на столе склянки с дезраствором, спиртом и йодом. Его побледневшее лицо чуть тронула испарина, а руки слегка вздрагивали. Волнуется и переживает. Он-то волнуется, а будь я на его месте, так, вообще бы руки и ноги отнялись. Я искренне сочувствовал Ополю. Посудите сами, здесь явно намечалась серьёзная операция, а ведь он всего-навсего прошёл месячные курсы и две недели клинической практики. Но деваться нам некуда, поскольку ситуация прихватила нас за горло, и не оставила выбора. Так что, держись, Ополь. Если что, мы рядом, хотя толку от нас, как от …, вобщем, никакого толку.