Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

Впрочем, и при мне разок ухитрились. Закруглял как раз на днях очередную бабахальную развлекуху – хорошего понемножку, как говорится. Мелкий в раж вошёл, и ему ещё подавай, а все свинцовые уже перехреначили, остались только штатные медные, которые мы уже для макетных испытаний накапливали. А он же не понимает, ему ж ещё хочется, и он видит добрый десяток, а я ж его оттаскиваю – так он их, стервец, шарахнул дистанционно пирокинезом. Ладно бы один, а он их сразу все, а от них – млять! Когда к перебздевшему Такелу вернулся дар речи, он объяснил мне, что у них там ещё и вынутая из воды завтрашняя порция бертолетовой соли сушилась и практически уже досушилась. Ох и отругал же я ливийца, едва морду ему не набив – млять, это ж надо было додуматься – взрывоопасный реактив хранить вместе со взрывоопасными изделиями! Хотя жертв и серьёзных разрушений, хвала богам, не случилось, но за этот фортель я спиногрыза впервые за его короткую ещё жизнь отшлёпал. А чтобы понял – мне ж надо, чтоб всё-таки понимал, а не тупо наказания боялся – дав ему прореветься и успокоиться, зарядил после этого "перечницу", навёл на пустой горшок и велел ему точно так же заряд в стволе спирокинезить. Потом на примере черепков от несчастного горшка разжевал ему, что было бы с человеческой башкой, окажись она на пути пули. Ежу ясно, что взрыв – одно, а выстрел – другое, но грохнуло в обоих случаях внушительно, и аналогию он уловил. На уровне "маленький бабах можно, большой – нельзя", но для мелкого пока и этого достаточно. После этого, по пути домой, специально сделал крюк и купил ему на рынке кулёк медовых сладостей, объяснив, что это – за освоенную самостоятельно ценную способность, потому как в этом он – однозначно молодец, и если бы он не хулиганил, а сказал мне, что хочет попробовать сделать вот так – я бы плюнул на запас и уж парой-тройкой капсюль-пистонов ради такого дела пожертвовал бы без сожалений.

Вот с тех пор Юлька и завела свою пластинку насчёт обезьяны с гранатой, как она изволит представлять себе ницшеанского сверхчеловека, а заодно и насчёт того, что нельзя наказывать малышей до трёхлетнего возраста. Млять, её бы в ту мастерскую в тот момент! Так и быть, не к самому эпицентру, а в дальний угол – вот почему-то уверен на все сто, что и там ей впечатлений хватило бы. Обычную мелюзгу – может ей и виднее, педагогичка как-никак, но у меня-то ведь ходячая аномалия растёт! И учить его уму-разуму надо уже сейчас, пока он ещё обезьянёнок, и у него всё практически напрямую в подкорке прописывается. Вот если упустить и прогребать – тогда точно обезьяна с гранатой вырастет. А насчёт фашиста – это она до кучи другой эпизод припомнила.

Как-то прогуливаемся мы всей компанией, Волний у меня на плечах восседает, а на улице бухой в ломину карфагенский гегемон валяется. Мелкий спрашивает меня – по-русски – чего это дядя прямо на мостовой спит, а я ему отвечаю, что это не дядя и вообще не человек, а обезьяна такая человекообразная, на человека похожая. И тут же рассказал ему, как в Индии обезьян ловят. Оставляют им выпивку и вкусняшки в тыквенных сосудах, в которые руку едва-едва просунешь. Назюзюкаются приматы до полной невменяемости и лезут за закусью, набирают полную горсть, а вытащить не могут. Тут-то и приходят за ними звероловы. А для обезяны же, что в руку взято – то свято. Трезвая она – может и преодолела бы свою жадность, а пьяная – ни в жизнь. Так и попадаются на элементарной жадности. Вот и этот валяющийся прямо на улице примат допился до того, что любой встречный делай с ним, что хошь, и этим как раз прежде всего и отличается обезьяна от человека.

Это педагогичнейшая наша ещё стерпела, потому как сама подобную алкашню на дух не переносит, но затем через пару кварталов мы двух хабалок увидели, которые, уперев руки в боки, лаялись меж собой на всю улицу. Прямо всему кварталу сообщали всю подноготную друг о дружке – со сколькими переспала, сколько раз и от кого залетала, как от плода нежеланного избавлялась, каким способом на приданое себе зарабатывала – прямо, и никакой жёлтой прессы не надо – и так обо всём и обо всех просветят. Ну, мелкий спрашивает, чего это тёти ругаются, а я ему отвечаю, что это не тёти, а обезьяньи самки. Макаки такие большие, здорово на тёток финикийских похожие. А кто ж они ещё есть, раз ведут себя как макаки?