Друзья зовут меня Монстром

Мне хотелось потрогать яйцо. Теплое оно или холодное? Отличается ли на ощупь от обычной скорлупы? Смогу ли я почувствовать растущего внутри гигантского цыпленка?

Я взялся за простыню, потянул…

Нет.

Я передумал. Миссис Хардести может заметить, что ее сдвигали.

Я выпустил из рук простыню и пересек комнату. Опустившись на колени за диваном, я приготовился ждать.

На этот раз я прихватил пару шоколадных батончиков, так что голод мне не грозил.

Я уже приканчивал половину второго батончика, когда услышал, как на подъездной дорожке хлопнула дверца автомобиля. Еще через несколько секунд я услышал, как открылась и закрылась входная дверь.

Сердце заколотилось. Руки вдруг покрылись холодным потом.

Я затолкал остатки батончика в рюкзак. Затем прижался спиной к дивану и устроился поудобнее.

Через некоторое время я услышал, как миссис Хардести поднимается по лестнице в свою комнату. Она пробыла там довольно долго. Я слышал, как она там расхаживает.

Может, она сегодня и не пойдет на чердак, подумал я.

Может, зря я сюда залез.

Ан нет. Спустя еще несколько минут я услышал, как открылась дверь на чердак. Затем на скрипучей деревянной лестнице послышались шаги миссис Хардести.

Я неподвижно замер за диваном, пока она не вошла в комнату. Тогда я осторожно высунул голову, чтобы видеть ее.

Она переоделась все в тот же серый свитер и свободного покроя лиловые брюки. Она стояла ко мне спиной. Она стягивала с яйца простыню.

Сложив простыню, она опустила ее на пол рядом. Затем она снова стала обходить яйцо по кругу, проводя ладонью по толстой скорлупе в середине.

Я моргал в сером свете чердака. До сих пор не мог поверить своим глазам!

Будет ли она высиживать его сегодня?

Может ли из него вообще что-нибудь вылупиться?

У меня возник внезапный порыв. Безумная мысль.

Я представил, как выбираюсь из-за дивана. Подваливаю такой к ней. Непринужденной такой походочкой. Руки в брюки. И с улыбкой во всю морду.

И такой: «Здрасьте, миссис Ха, а что за такое большое яйцо? А что это вы тут делаете, а?» И тут же щелкаю ее на свой мобильник.

По счастью, сдержался.

Ибо за проникновение в училкин дом можно нехило так схлопотать — особенно если училке есть что скрывать.

Так что я остался стоять на карачках. Пригибаясь к полу как можно ниже. И молча глядел, как моя учительница снова вскарабкалась на яйцо и примостилась на самой верхушке.

Она долго так сидела, не двигаясь. Ну и я, соответственно, тоже.

Руки у меня начинали ныть, да и шея задеревенела.

Дождь барабанил по крыше, а где-то вдалеке рокотал гром. Небо почернело, и чернота просочилась на чердак.

Я корячился там, вглядываясь в полумрак. Наблюдая… наблюдая… наблюдая…

Моя голова дернулась назад, когда послышался громкий треск.

Мышцы напряглись. Я несколько раз моргнул, пытаясь прийти в себя.

Снова треск. На этот раз громче.

Глаза миссис Хардести вылезли из орбит, лицо расплылось в улыбке. Она развернулась всем телом. Обхватила руками скорлупу. И съехала вниз.

Кра-а-ак!

Миссис Хардести взметнула кулаки над головой. Она издала ликующий клич. Было видно, что она здорово взбудоражена.

Снова раздалось потрескиванье. Несколько тихих ударов. Такое «тук-тук-тук», словно молотком.

Клинышек скорлупы откололся и упал на пол.

Я затаил дыхание. Ну как тут усидеть неподвижно. Вот он, момент истины!

Еще одно громкое «кра-а-ак!»

Еще один кусок скорлупы отвалился, открывая желтковую массу внутри.

А потом… потом…

Я зажал ладонью рот, чтобы не издать ни звука.

И потрясенно смотрел, как из яйца показалась влажно поблескивающая зеленая рука. Роняя капли слизистого желтка, чешуйчатая рука потянулась наружу, после чего сжала и разжала заостренные когти.

10

Я не мог дышать. Не мог даже моргнуть.

Скорлупа с треском раскололась. Желтая масса хлынула наружу и широкой лужей расползлась у ног миссис Хардести.

На ее лице застыла странная улыбка. Глаза сверкали восторгом.

Я смотрел в изумлении, как она взялась за влажную зеленую руку. Бережно обхватила пальцами костлявую лапу — и потянула.

Когда существо вывалилось из яйца, я чуть не заорал.

Оно было здоровенное — размером с соседского лабрадора-ретривера!

Его бугристая зеленая шкура была покрыта густой слизью, точно слоем желтого мускуса. Мне она показалась похожей на шкуру аллигатора. Или, скажем, ящерицы.

— Кххххх! Кххххххх! — Оно издавало громкое, отвратительное перханье, словно пытаясь продышаться. Открыв вытянутую пасть, оно выкашливало огромные комки желтых соплей. Круглые черные глаза дико вращались на узкой голове ящера.

— Кххххх! Кххххххх! — Оно выкашляло еще одну порцию комковатых соплей, которые шлепнулись прямо на ноги миссис Хардести.

Существо неуклюже поднялось на задние конечности. Они были короткие, словно крокодильи лапы. Зато у этой твари было длинное, бугристое тело. И большая гладкая голова с удлиненной мордой.

Существо вытянуло передние конечности, сжимая и разжимая когтистые пальцы. Оно то наклоняло голову, то поворачивало ее, оглядывая чердак.

Затем, с хриплым возгласом, оно завалилось обратно в скорлупу.

Протянув руки, миссис Хардести поймала его и снова поставила на ноги.