Дубль-луна

В Монтрезе и со Святым Домом все было не так, как у людей. Кавенди привычно искал глазами величественное здание, высокое и округлое, словно парящее над суетным миром, прекрасное и гармоничное в своей симметричной завершенности... И не сразу понял, что нелепое строение с мощным фундаментом и кучей горизонтальных и вертикальных связей, перемычек и укосин - и есть обитель Святых Древних.  

Внутри оказалось еще страньше: длинный зал, зачем-то снабженный окнами, которые нагло заняли места фресок. Алтарный камень не в середине, а ближе к краю, за рядами скамеек, там же и священная чаша. Откуда-то появилась солея - вот уж ересь, ибо сказано: "Возвышает лишь вера". И, главное, скамейки. Вкупе с солеей они выглядели не просто неуместными, а почти хулой на Храм. То есть почтенный Жрец будет стоять и распинаться перед этими неумытыми бездельниками, а они будут сидеть. Как в балагане, прости Небо!

Эмиссар смотрел на спешащего к нему по проходу человека, облаченного в жреческую хламиду с двойственным чувством: почтения и недоумения. Как Святой человек согласился служить в таком безобразном подобии храма?

Благословение он принял без света в сердце. Жрец это почувствовал.

- Вас что-то тревожит, сын Неба? - спросил он.

- А вас, по-видимому, нет? - съязвил Кавенди. - Неужели нельзя было выстроить храм по канону, чтобы люди не путали его с харчевней?

- Это Монтрез. Здесь иногда трясет, не говоря об ураганах. Храм, выстроенный по канону, был разрушен тридцать лет назад, и дед нынешнего герцога распорядился "не выеживаться, а строить, как положено на юге". - Жрец развел руками. - Природа диктует свои правила, а мы, "облекаясь в кротость, как в царскую мантию" учимся мириться с ее причудами.

- Я рассчитывал на связь с Аверсумом, - эмиссар натянуто улыбнулся, надеясь сгладить грубость и бестактность.

Напрасные надежды и бесполезные попытки. Жрец даже не заметил ни того, что его перебили, ни того, что столичный чиновник усомнился в богатстве его прихода.

- Это можно, - кивнул он, - связь со столицей у нас хорошая, Его Светлость, храни его Небо, обеспечил нас почтовым зеркалом. Вам нужен зеркальщик?

- Увы, - Кавенди едва заметно поморщился, собственная бездарность все еще задевала. Не смотря на успешную карьеру.

Жрец, язви его Небо, засек и это. Молодой, тридцати нет - а глазастый.

- Не нужно жалеть, - сказал он, неожиданно искренне, - Его Светлость как-то сказал, что дар - это привилегия гореть на жертвенном костре ярче других. Красиво - но больно.

В большом зале голос прозвучал громко, эхо отразилось от стен и пошло гулять под крышей, шепча: больно, больно, больно...

- Он часто сюда заходит? - спросил Кавенди. Почему-то стало интересно. Монтрез не произвел на него впечатления святоши.

- Нет, - с явным сожалением ответил жрец, - скорее, редко.

- А мне показалось, вы почитаете его как бы не наравне со Святыми Древними. А еще показалось, что это нечто большее, чем почтительность к владыке края. Я прав?

- Вы проницательны и мудры, господин эмиссар, - жрец открыл дверь в небольшую, уютную комнатку, где служители могли отдохнуть и облачиться. - Эшери не просто мой лорд. Он мой маршал. И, смею думать, друг. Мы вместе воевали. Я был одним из его командиров.

Толстяк чуть не запнулся за порог.

- Вы... глубоко верующий человек - видели, как горела Атра? Вместе с благочестивыми жрецами?

- Не только видел... - молодой жрец неожиданно выпростал руку из-под хламиды и в потолок ударила мощная струя огня, заставив Кавенди попятиться.

Испугался он зря - пламя исчезло так же мгновенно, как появилось, не только ничего не испепелив, но даже не закоптив. Ладонь жреца исчезла в рукаве.

- Вы - маг, - толстяк потряс головой, не в силах уместить в ней новую реальность. - позвольте узнать, что вы делаете в храме?

- То же, что и в армии милорда. Служу. - жрец повернулся к зеркалу и с головой ушел в настройку, оставив эмиссара в состоянии, близком к шоку. Впрочем, управился он на удивление быстро, как заправский почтовый работник и, учтиво поклонившись Кавенди, вышел, плотно прикрыв дверь. Без просьб и напоминаний.

Активировав амулет "бормоталки", эмиссар прикоснулся к стеклу, гадая, сколько придется ждать, пока найдут и позовут того, кто ему нужен. Но, похоже, сегодня был его день. Помощник жреца Сая нашелся удивительно скоро, как под дверью стоял. И так же скоро перешел к делу:

- Есть успехи?

- Увы, - это слово его преследует! - Ничего, что можно считать успехом.

- Вы не увидели в Монтрезе ничего, что показалось вам подозрительным? - удивился тот.

- Напротив. Подозрительно тут абсолютно все, но... я не могу арестовать Первого герцога и Регента по подозрению! А доказательств нет.

- Не знаю, как канцелярию Его Величества, а храм вполне устроит слепок ауры с любого письма двусмысленного содержания или предмета... иного культа. Вы меня понимаете, Кавенди?