Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

В своей книге «Записки военного судопроизводства для юнкерских училищ» аудитор (военный юрист) Устимович пишет, что «следователь должен представлять собою лицо нейтральное, пользующееся всеобщим доверием до такой степени, чтобы на него в этом отношении не действовало желание сделать угодное начальнику. Его обязанность – по возможности верно изыскать, получить и сохранить все те сведения и доказательства, которые нужны суду и начальству для произнесения по возможности правильного приговора о преступлении или проступке. К обсуждению произведенного им дела следователь никогда не призывается, и ему даже воспрещается излагать по произведенным делам свое мнение»[33].

Однако военные следователи непосредственно подчинялись своим начальникам – командирам соединений, частей, начальникам гарнизонов и комендатур.

Конечно, это довольно часто приводило к тому, что командиры могли покрывать поступки своих подчиненных, «не вынося сора из избы».

Как следует из уставов и принципов армии любого государства, любой эпохи, командир лично отвечает за поступки своих подчиненных.

Ради чести своего воинского подразделения командиры были готовы на многое.

Обычно в качестве дуэлянтов выступали не самые плохие представители офицерского сообщества. Поэтому факт дуэлей, в результате которых не было пострадавших и которые не получили огласки, командованием скрывался. Исходили из принципа, что если самых храбрых и отчаянных отправить под суд, то с кем тогда придется нести службу, а может быть, и воевать?

В нашем случае, скорее всего, командование знало о том, что в дуэли Лермонтова с Мартыновым в качестве секундантов участвовали также Столыпин и Трубецкой, однако предпочло сделать вид, что не знает.

Сам начальник штаба командующего войсками флигель-адъютант полковник А. С. Траскин, беседуя по этому поводу с секундантами, очевидно, советовал не говорить лишнего. Глебов и Васильчиков писали Мартынову: «Сегодня Траскин еще раз говорил, чтобы мы писали, что до нас относится четырех, двух секундантов и двух дуэлистов».

Участие в дуэли «зрителей» документально не установлено и глубоко сомнительно, но также могло быть скрыто ее участниками с молчаливого согласия командования.

Все эти и другие обстоятельства значительно повлияли на качество расследования дела о дуэли Лермонтова с Мартыновым.

Кроме того, строевые офицеры не обладали специальными познаниями в расследовании преступлений и закреплении доказательств.

Очевидным примером этого может служить протокол осмотра дуэльных пистолетов.

Вот его содержание: «Пистолеты одноствольные с пистонами, с серебряными скобами и с серебряною же насечкою на стволах, из коих один без шомпола и без серебряной трубочки. Число вещей – 2».

Даже неспециалисту краткость протокола покажется очень необычной.

Очевидно, что при описании оружия важны его наименование, характеристики, вид, калибр, а также его состояние.

В дальнейшем эти вещественные доказательства вообще были изъяты из уголовного дела, и вот при каких обстоятельствах.

В последний день суда комендант Пятигорска полковник В. И. Ильяшенков прислал в судебную комиссию пистолеты для замены находящихся там в качестве вещественных доказательств, объяснив, что были ошибочно изъяты пистолеты, принадлежащие Столыпину.

В действительности это было сделано по просьбе Столыпина, который захотел иметь их как память о своем друге Лермонтове. Впоследствии он повесил пистолет, из которого убили Лермонтова, у себя над кроватью вместе с изображением поэта.

Многие доказательства и обстоятельства по этому делу невосполнимы, в связи с чем останутся невыясненными многие вопросы.

Как уже упоминалось, Глебов в своей записке писал, что Мартынов являлся плохим стрелком.

В этих утверждениях Глебова можно усомниться.

Мартынов окончил одно из самых престижных военно-учебных заведений – Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров и в дальнейшем проходил службу на Кавказе, что свидетельствует о том, что он не мог не уметь обращаться с оружием.

Кроме того, согласно свидетельству секунданта Васильчикова, Мартынов на дуэли стрелял в Лермонтова, повернув пистолет курком в сторону, называя это «стрелять по-французски».

Это обстоятельство свидетельствует о том, что Мартынов был хорошо знаком с боевым применением огнестрельного оружия.

В своей книге «Приемы стрельбы из пистолета» А. Потапов так описывает возможность применения стрельбы из пистолета, расположенного боком, то есть курком в сторону:

«При резком нажиме на спуск у большинства тренированных стрелков вертикально расположенный пистолет (прицельными приспособлениями вверх) все-таки сдергивается вправо-влево.

Разброс пуль при этом происходит по горизонтали. Эллипс разброса пуль при этом даже у подготовленного стрелка выходит за горизонтальные габариты цели. Это означает, что в суматохе боя вы можете промахнуться, даже стреляя в упор. Теперь поверните пистолет боком – рукояткой вправо.