Духи Рождества на Трэдд-стрит

– Верно. – Я наклонилась и поцеловала его в лоб, губами ощутив жар его кожи. – Я дам тебе что-нибудь, чтобы сбить температуру, а потом позвоню твоему врачу. Это может быть грипп, сейчас многие болеют, и я не хочу рисковать. – Взяв шерстяной плед со спинки кресла, я укутала им Джека, хорошенько подоткнула края, села на матрас.

– Я могу для тебя что-то сделать? Например, почитать. Или спеть.

Его глаза наполнились тревогой.

– Н-н-н-нет. П-п-пожалуйста. – Он с надеждой посмотрел на меня. – Может, лучше куриный-с-суп?

– Конечно. Я спрошу миссис Хулихан. Если она не сможет приготовить его, я открою банку с консервированным супом.

Джек улыбнулся и закрыл глаза. Я снова поцеловала его и встала, рассеянно размышляя о том, не надеть ли ему на голову шапку Санта-Клауса и оставить в постели, если он не успеет к историческому ужину.

– Я скоро вернусь. Я оставлю дверь открытой, на тот случай, если тебе что-нибудь понадобится, а ты можешь мне крикнуть. Колокольчик, в который я звонила, когда лежала в постели, беременная близнецами, загадочным образом исчез еще до их рождения.

Джек снова закашлялся, и я поспешила выйти из комнаты на лестницу. Впрочем, стоило мне выйти в коридор и приблизиться к спальне Нолы, как я замедлила шаг. Дверь была открыта, хотя я была на сто процентов уверена, что закрыла ее, чтобы не пускать туда собак. Я сделала шаг вперед, чтобы закрыть ее, но тотчас замерла: моя нога ступила в лужу какой-то жидкости, промочившей чулок. Я сперва подумала о Бесс – у нее все еще случались конфузы в доме, когда погодные условия и температура были ей не по душе и, следовательно, не располагали пользоваться удобствами на открытом воздухе. Но мой взгляд скользнул через порог в комнату, где, образуя узор, виднелись лужи. Такой узор могли оставить только мокрые ноги. Я поставила ногу на один из следов и посмотрела вниз, отметив про себя, насколько он большой и четкий. Его явно оставила не босая нога. Скорее всего, сапог. Судя по более узкой пятке каждого следа, его владелец направлялся из комнаты к лестнице. На мгновение я подумала, может, позвонить Греко и спросить, не наступал ли он на что-нибудь? Но тут воздух в комнате пропитал знакомый запах пороха и кожи. Я замерла на месте.

– Александр? – прошептала я. Единственным ответом стало жужжание одинокой пчелы. Пролетев вокруг моей головы, она столкнулась с окном. Ее тельце упало на подоконник и застыло там в неподвижности.

Глава 29

Я поискала за зеленью, обвивавшей входную дверь дома моих родителей на Легар-стрит, дверной звонок. Я знала, что он где-то там, просто хорошо спрятан за плодами усердного руководства комитета по рождественскому декорированию. В огромном потрясающем венке я узнала тот, который мать сплела во время мастер-класса, и постаралась не сравнивать его с жалким творением собственных рук. В список талантов, унаследованных мной от матери, пение и плетение венков явно не входили. Я не в первый раз пожалела, что была лишена выбора, какие гены мне нужны, а какие нет.

Зловещее свинцовое небо низко нависало над нами. Запах в воздухе был незнаком нам, уроженцам Чарльстона. Синоптики на всех каналах продолжали предсказывать снег, но было не совсем понятно, когда и сколько. Один даже заявил, что снег вообще обойдет нас стороной и направится прямиком в Северную Каролину. Мне оставалось лишь надеяться, что он обрушится на нас в субботу, и тогда исторический ужин будет отменен, а я смогу снова заняться выяснением того, что же все-таки спрятано в мавзолее.

Когда мой палец наконец нашел кнопку дверного звонка, я нажала на нее и подождала, когда он звякнет. Попробовав еще пару раз и ничего не услышав, – что типично для влажного климата прибрежной местности, – я постучала. Затем еще раз. В конце концов я вытащила ключ, который по настоянию матери всегда держала при себе, и вошла внутрь.

– Мама! – крикнула я из холла. Несмотря на ее постоянные напоминания о том, что это и мой дом тоже, и мне не нужно записываться на прием, чтобы увидеться с ней, я заранее отправила ей быстрое сообщение о том, что я скоро приеду. Просто на тот случай, если они с отцом чем-то заняты. Я не хотела знать, чем именно, но хотела их честно предупредить.

Я прошла через холл. Как и мой холл, он был украшен гирляндами и фруктами, а бабушкина мебель служила теплым и знакомым фоном для рождественских украшений. Бабушка любила Рождество и, несмотря на трения между моими родителями, всегда старалась сделать его для меня особенным. На столе в центре холла стояла ее старинная миниатюрная английская деревня – крошечные фигурки хора, исполняющего рождественские колядки, в характерных викторианских нарядах. Интересно, в курсе ли Софи и дала ли она свое благословение? Впрочем, какая разница. Моя мать всегда поступала так, как считала нужным, но делала это таким образом, что другие думали, будто это их идея. А что касалось моей матери, Софи, большая поклонница оперы, всегда смотрела на нее с благоговением.