Духовная грамота

Думал, гадал паразит,

Что б замутить такое,

Чтобы и он был сыт,

И росло поголовье,

Чтоб все овцы и овны

Без жлобства и кокетства

Шли к нему в пасть полюбовно.

И отыскалось средство.

Был далеко не дурак

И настроен серьезно

Быт свой наладить маг,

Обращаясь к гипнозу.

Ах, как он сладко внушал!

«Верьте, овечки, верьте

В то, что у вас есть душа,

В то, что вас ждет бессмертье.

Гибель – еще не беда.

А сдирание шкуры

Не причинит вам вреда,

Только улучшит фигуру.

Все, что вам только надо,

Все исполню я споро.

Я люблю свое стадо,

Я – ваш хозяин добрый.

Я – ваш иконостас,

Ваш помощник, ваш рыцарь.

Верьте, ни с кем из вас

Ничего не случится.

Ну а если внезапно

С вами что-нибудь станет,

То все пойдет поэтапно,

Четко, по расписанью.

После смерти – астрал,

Те же кусты и грядки,

После астрала – ментал…

В общем, все будет в порядке.

Там, в том счастливом краю

Трав и воды навалом.

Ангелы сладко поют

В том краю небывалом.

Там начинается путь

В незнакомые дали.

Там вашей жизни суть

Вскроется в каузале.

Там, на верху на святом

Все, наконец, прояснится,

Там вы узнаете, что

Кто-то из вас – лисица,

Кто-то из вас – медведь,

Лев, крокодил или кошка.

Кто-то из вас – человек,

И волшебник немножко».

Нарисовал круги,

Замки, дворцы, аллеи.

В общем, запудрил мозги

Так, что чуть сам не заблеял.

И с тех далеких лет,

Зависть друзей вызывая,

Пастырь не знает бед.

И овец прибывает.

С тех далеких времен

Овцам, тупым и беспечным

Снится их розовый сон,

Лживый и бесконечный.

Беглец

С дороги сбившись, в дебрях заплутав,

Удравший от волков и прочих тварей,

Лицо ободрано, в крови рукав,

Он вышел на опушку цвета хмари.

Ему открылся благостный ландшафт,

Который сразу мысли о кошмаре

Прочь отогнал. Знаменами шурша,

В лучах заката замок перед ним

Вздымался ввысь. Алела черемша,

Ковром лежа пред валом крепостным,

И уползала языком в Долину,

Что за кремлем раскинулась чудным.

Паломника звала к себе равнина,

Таким покоем веяло с лугов.

Но под ногами шумная стремнина

Неслась, как войско бесов, через ров

Вдоль крепостной стены. В шальной поток

Ступить тотчас герой был не готов.

А замок завораживал и влек

К себе неисцелимого скитальца,

Как мотылька, что мчит на огонек.

Таким знакомым форт ему казался,

Как будто бы явившимся из сна,

Но все же неприступным, сколь ни пялься

На окна и бойницы. Вышина

Сооруженья странника дразнила,

Особенно фронтальная стена.

Какая-то неведомая сила

Звала, манила путника к себе,

Вселяла страх и вместе с тем целила.

Воспитанный в покорности судьбе,

Усталый, натерпевшийся невзгод,

Он медлил, не решаясь на побег,

Раздумывая, как на берег тот

Перенестись иль перекинуть мост.

Без переправы леденящих вод

Не одолеть. «Как жаль, что я не дрозд, –

Он думал, – чтоб поток перепорхнуть,

Не великан, чей богатырский рост

Позволил бы рубеж перешагнуть».

Так, паузу на размышленье взяв,

Он все высматривал полегче путь,

Как вдруг раздался Голос: «Только вплавь.

Теченье бурное, вода как лед,

Но миг пройдет, и сказку сменит явь».

И он, не мешкая, рванул вперед.

От холода пловцу сдавило горло,

И судорогой искривило рот,

Но он решил, что больше быть покорным

Нельзя. Остатки сил собрав в кулак,

Он взялся пенить реку и, топорно

Камней и волн чуждаясь, кое-как

Поплыл, закувыркался, забрыкался,

Трясясь, на сушу выполз и обмяк,

Едва дыша. Паломник оказался

У самого подножья цитадели.

Отсюда вид на крепость открывался

Совсем иной. Над путником чернели

Три каменных уступа, а над ними

Две башни угрожающе горели

В лучах заката. Гордая твердыня,

Украсившись пурпуровой тесьмой,

Сподобилась от солнца благостыни.

И тут внезапно леденящий вой

Вознесся над мрачнеющей дубравой.

Паломник обернулся. За спиной,

Там, где он только что – о боже правый! –

Стоял на берегу, металась стая,

Стезею шедшая его кровавой.

Закат, фигуры волчьи обагряя,

Углями тлел в разрезах злых белков.

Но водная преграда, отделяя

Искателя от скопища волков,

Теперь ему защитою была.

И Голос в тишине раздался вновь:

«Ты вовремя решился, удила

Бесстрашно закусив, улепетнуть,

Иначе всеми воинствами зла

Растерзан был бы. И отныне будь

Смелее, не сворачивай с прямой

Дороги ни на малость, ни на чуть».

Незримый Глас, вселяющий покой,

Умы соединяющий с сердцами,

Откуда ты доносишься такой?

Паломник, подгоняемый волками,

Набрался Веры и полез на стену.

Вгрызаясь в воздух жадными зубами,

Рассаживая локти и колени,

Не глядя ни по сторонам, ни вниз,

На следующий уровень мгновенно

Вскочил он, но, откуда ни возьмись,

Гроза, как коршун, пала на скитальца,

Столкнув его с уступа. За карниз

Успев схватиться кончиками пальцев,

Беглец повис на слизистых камнях.

Как только приподняться он пытался,

Так сразу хищник-ливень, божий страх

Внушая, забивал его в гранит.

Огонь Надежды гас в его очах,

Потоки слез лились с его ланит,

Но что-то сумасброда заставляло

Кишкой болтаться средь намокших плит

И рваться ввысь. Но вот отбушевала

Гроза, с верхов стекли каскады вод.

Победой упоенный небывалой,

По взятому порогу взад-вперед

Расхаживал паломник, сам не зная,

Какой еще его экзамен ждет.

«Ну, это разве буря? – вдохновляя,

Вновь Голос в нем знакомый зазвучал. –

Ты ведь и так промок, переплывая

Поток. Ступай на следующий вал!»

Послушный доверительному Гласу,

Искатель дальше подниматься стал.