Дуновение из-за кулис. Записки драматурга

«Пишу Вам, вернувшись со всех репертуарных совещаний. Хочу обрадовать Вас тем, что «Смотрите, кто пришел!» запланировали в новом сезоне: Волгоградский театр, Шадринский, Казанский им. Качалова, Курганский, Мурманский и Камчатский. «Высшую меру» – Новосибирский, С-Осетинский, Рязанский. «Пять романсов» – Адыгейский, Черемховский. «Синее небо…» возила тайком. Пьеса нравится всем, но планировать мой «главнюк» неразрешает из-за отсутствия лита. Но я всерав-но очень рада, потому что театры приняли пьесу…»

Я уже упоминал о том, с какой мудрой простотой и выдержкой вела она себя во время скандала с пьесой «Смотрите, кто пришел!», которую мы с нею вместе выпустили. В своей долгой профессиональной судьбе она имела отношение не к одному такому скандалу. Но чтобы ее пьеса стала поводом для полугодовой дискуссии о жанре в «Литературной газете», это, я думаю, случилось впервые. И она этим гордилась. В наших отношениях не было так называемой «задушевности», а тем более фамильярности, но я чувствовал, что ей понятны мои внутренние проблемы, что к депрессии она относится как неизбежному профессиональному состоянию. И когда проходили сроки моих перед ней договорных обязательств, не было случая, чтобы мне был сделан упрек – просто находился какой-нибудь компромиссный выход. Я не думаю, что среди подопечных Светланы Романовны Терентьевой я один заслуживал и этого внимания и этой доброты. Но на себе я их испытал в полной мере.

«Володинька! Нет слов, чтобы выразить мою радость по поводу нашего «Синего неба»! Я рада всему «антуражу» вокруг спектакля. Хорошо, что все сложилось удачно вкупе: Аксенов, Ваша новая пьеса, внимание ко всему вместе… Лихоимец наш укатил сегодня на юг, в Пицунду, опять какой-то семинар курировать. Надоел всем, как горькая редька. Вот 10 дней поживем без него, но уже 10 мая начинается репертуарное совещание: Барнаул, Куйбышев, Москва, Ленинград, Новгород. Я думаю, Володинька, надо Вам куда-нибудь съездить, надо народу показаться. При Вас лихоимец не будет так распускаться. Подумайте, куда Вам больше хочется…»

Иерархия этого учреждения напоминала ту сказочную модель, по которой тайна смерти, а значит и жизни Кащея-бессмертного запрятана в нескольких предметах и существах, вложенных одно в другое. Светлана Романовна в эту модель не вписывалась, она была как бы не из этого ведомства. Она хранила другие тайны. Может быть, благодаря таким, как она, театр и выжил.

Молва

Посмотрим, кто пришел

В конце января 83-го как по команде был нарушен заговор молчания вокруг пьесы и спектакля театра им. Маяковского. Если в «Литературной газете» (19-го января) в обзоре публикаций альманаха пьеса была лишь упомянута, то «Правда» от 21-го в статье о новой драматургии уделила нашему спектаклю целую колонку. Автор Г. Дубасов умело обозначил проблематику, расставил акценты, дал ориентиры для дальнейшей его партийной оценки, слово в слово повторившие выводы предшествовавших обсуждений. «К сожалению, – писал он, – рядом с этими зловещими фигурами, открыто исповедующими рваческую «философию», более бледными и вялыми выглядят их духовные противники – семья Табуновых. Спектакль явно проигрывает оттого, что их общий нравственный отпор кажется менее весомым в сравнении с силой того наглого натиска, который они столь болезненно почувствовали».