Дуновение из-за кулис. Записки драматурга

На мою пьесу и спектакли по ней мне известно около сотни откликов (не считая упоминаний), хотя их было, несомненно, больше (жаль, не подписался тогда на газетные вырезки). Понемногу тема от газет перешла к журналам («Театр», «Москва» «Звезда», «Нева», «Урал»). Самым обстоятельным и глубоким стало выступление Михаила Швыдкого в июльском номере «Театра» за 1983 г. с большой статьей «Возьмемся за руки, друзья?», где анализируются все три мои пьесы, вышедшие на московской сцене в одном сезоне. В своем анализе он вообще ухитрился пройти по самой кромке дозволенного советской прессе, благо он был тогда ответственным секретарем журнала.

Летом 85-го «новая волна» снова попала на страницы «Литературной газеты», теперь уже почему-то в дискуссию о прозе, на этот раз читательскую, многозначительно названную «Правда и правдоподобие». Зачинатель ее И. Карпова, выражая недовольство прозаическими сочинениями, как-то капризно переносит его на драму.

«Казалось бы, уж на что драматурги «новой волны» показали всю правду и всю многосложность жизни, а зритель выходит из театра, чувствуя себя после встречи с искусством не то, что духовно богаче, а едва ли не беднее. В чем-то даже чувствует себя обманутым: «вся правда жизни» не смогла ни заменить, ни подменить художественной правды». (ЛГ, 17 июля 1985 г.)

И как пример приводит раздражившую ее «дачную» пьесу с конфликтом ветерана и парикмахера, «равным вселенской катастрофе и потрясению всех основ». Но «современный человек и его правда не произрастают, вроде клубники, на дачном участке.» Позвольте, возражают ей в следующих номерах еще два читателя, но почему же тогда на спектакль не достать билетов?

Примерно на такой уровень претензий наталкивались и попытки многих режиссеров поставить эту пьесу.

Сценическая судьба Кинга

Если вначале «Смотрите, кто пришел!» заявили около сотни театров, то после всех экзекуций, перешедших из Москвы на местный уровень, их осталось (по статистике ВААПа) чуть больше половины. Да и те получили предписание Министерства культуры (телеграммой!) ставить только в редакции театра им. Маяковского, то есть, с оптимистичным финалом. (Представляю эту депешу с грифом «правительственная», представляю и хлопоты литературной части с отсылкой «финалов» по запросам театров). Но и этот вариант оказывался, как правило, под подозрением республиканских, областных и городских властей – пьеса таила для них какую-то трудно формулируемую угрозу. Вот что писали мне режиссеры.

Игорь Южаков (Воронеж). «…В середине работы редактор Министерства Хамаза предупредила меня, что если финал будет не «маяковский», спектакль не примут. Это же условие местное управление поставило и перед театром, однако я почему-то предупрежден не был… На сдаче в конце не отпускали актеров, заставили выйти режиссера – явление для этого театра необычное. На обсуждении местные критики (раньше, говорят, были жуткие консерваторы, теперь «полевели») жалели авторский финал, ругали постановщика за искажение авторского замысла… Начальник управления на сдаче почти кричал: «Я бы такой спектакль не принял! Не принял!» После обсуждения начальство осталось со мной, заявило, что я сделал все верно в этой «все-таки очень путаной пьесе», и спектакль они принимают, если я вымараю «вся наша семья едет не в ту степь», «изысканные дворцы на песке», «все равно они победят». Я согласился, тем более, что это «по-маяковски»…»