Дурак космического масштаба

Я почувствовал излишний нажим в его голосе. Вряд ли Киано слушался мастера с первого раза. Вот и сейчас – я сел, а он замер, хлопая ресницами и думая о чем-то своем. Это было так похоже на Леса. Я по привычке встал, впихнул парня в кресло и пересел так, чтобы при любом повороте головы он видел меня, Джастина или мастера Ивэ.

– Чай, Агжей, – попросил инспектор.

Я безропотно отправился ставить чайник.

За моей спиной светилась не выключенная интерактивная карта сектора, и взгляд Киано тут же прочно увяз в ней. Ему заранее было скучно.

– Жалко, что не ученик, – сказал грантс. – Я бы поменялся.

Я поставил чайник и выключил карту. Киано сделал круглые глаза. Я не отреагировал. Принес чай и сел в другое кресло, поближе к инспектору. Теперь отвлекаться мальчишке все равно было не на что.

– Ты, думаю, понимаешь, Ивэ, зачем я тебя позвал, но для мальчиков объясню. Мы будем вынуждены высадить на Грану десант. Это не лучшее решение. Потому что Грана – один из узловых моментов обороны, а мы уже имеем…

Киано не слушал, он размышлял, чем бы занять свою персону на ближайшие полчаса. Меня это напрягало – привык, чтобы бойцы изображали внимание. Я перехватил взгляд инспектора…

– Что ты хочешь, Агжей?

…Встал и быстро сказал парню на ухо, что если он будет не в теме, подвешу за большой палец на правой ноге. Я знал, что нормальной угрозы грантс не испугается, нужно просто выбить его из процесса дуракаваляния. Иногда мне это помогало с Лесом.

Не знаю, что подумал обо мне Киано, но оставшееся время он честно пялился на старших. Вряд ли слушал. Интересно, сможет ли он пересказать потом этот разговор?

С Лесом я так и боролся первое время. Поначалу мы его воспитывали, он нас «не слышал». Пока кто-то не придумал заставлять пацана пересказывать прочитанную нотацию.

Память у грантсов прекрасная. Они могут воспроизвести получасовую беседу практически слово в слово. Наверное, потому, что программа школьного образования там очень куцая, и мозги у молодежи забиты только символически.

– Мы уже имеем затяжной мятеж на Аннхелле, переходящий местами в гражданскую войну, – продолжал инспектор Джастин. – И если получим то же самое на Гране, останется только уничтожить ее население. Грантсы устроены так, что остановить «кровную месть», а без нее не обойдется, мы не сможем.

Я слушал и честно пытался понять: на кой Хэд нам вообще сдалась эта Грана? Зачем высаживать десант, если мы к этому не готовы? Или, если перевернуть, какое НАМ дело до того, как относятся к войне грантсы? Если инспектор Джастин и мастер Ивэ – друзья, то они могли бы… Стоп. У него родни там, наверное, навалом? В этом, что ли, дело?

– Нет, Агжей, – отозвался инспектор. Он последние несколько часов так приноровился ко мне, что отвечал на незаданные вопросы. – При необходимости мастер Ивэ пожертвовал бы не только собой, он – человек долга. Дело в одной странной штуке, называемой обывателями равновесием. Состояние равновесия – основополагающее состояние вещей в природе. Только люди могут воображать, что события развиваются сами по себе или зависят от слишком многих факторов, чтобы мы не смогли учесть их все. Происходящее зависит от двух-трех, от силы – полудюжины узловых вопросов и решений. Один из узловых моментов войны в нашем секторе – планета Дом, Домус, Доминэ, так ее еще называют. Мы вплотную подошли к Дому и готовы сейчас торговаться с экзотианцами о прекращении боевых действий в этом секторе. Но торг будет возможен, только если мы проиллюстрируем, что можем контролировать сектор как угодно долго. А мы уже имеем бунт на Аннхелле, который еще нужно подавить любым относительно цивилизованным способом. Если уничтожим Аннхелл, перейдем те рамки, где слово «торг» вообще уместно.

Я понимал и не понимал, о чем он говорит. Взаимосвязь мистического «равновесия» вещей в природе и высадки десанта…

– Объясним им по-детски, – сказал вдруг мастер Ивэ, который отстраненно молчал все это время и смотрел куда-то в себя. – Ты тоже слушай, Ки, – он подался вперед. – Воюют не просто Империя и Экзотика. У двух миров – больше чем два интереса. Ваши, Аг, не все

воюют с нами. Некоторые исподтишка воюют за нас. А кое-кто в этой войне – вообще сам за себя, как мы с Адамом. Мы видим события иначе, чем вы. Мы видим причину и следствие, конец и начало – сразу. Для того чтобы война здесь зашла в тупик, вы должны были захватить Грану и удержать ее. Мы позволили это сделать. Нам было больно, но мы позволили. Покажи руки.

Я поднял раскрытые ладони.

– Не здесь, закатай рукав.

Я закатал. Шрамы от наручников, похоже, останутся на всю жизнь.

– Думаешь, Адам не знал, что произойдет? – спросил мастер Ивэ. И сам ответил: – Он знал. Но отпустил тебя. Поверь, ему было жаль. Но это событие являлось узловым в своем месте. Без него цепь сложилась бы иначе.

Я посмотрел на инспектора. Тот кивнул.