Дурак космического масштаба

Нужно знать, как воспитывают потомственных аристократов на Экзотике, чтобы понять: у ученых просто не было другого выхода, нежели рискнуть. И они рискнули.

И получили вдруг очень хорошие результаты. Выяснилось, что если уж организм приспособился один раз, то, как правило, справляется и во второй, и в третий. В результате мир приобрел столетних двуногих, которые двигались и перегоняли по мозгам кровь как двадцати-тридцатилетние.

И вот тут началось.

Сначала попер позитив – тройка прошедших второе реомоложение ученых выяснила, отчего первое омоложение давало такую высокую смертность. Дело было в основном в генетике. (До сих пор есть абсолютные генетические противопоказания для реомоложения, преодолеть их не удалось.)

Потом возникло сразу полдюжины новых религий, был совершен прорыв в инженерии планетных систем и биомеханике.

Потом… прошедшие второй курс реомоложения начали пропадать из поля зрения властей и средств массовой информации. Посыпались странные слухи, на задворках галактики стали возникать укрепленные форпосты – с нами эти люди жить уже не хотели.

На Экзотике спохватились, как водится, раньше. Там сейчас пройти второй курс реомоложения имеют право только члены аристократических фамилий, причем есть масса условностей, которые должны быть соблюдены. У нас эти вопросы пытается решать генетический департамент. Решает плохо. В ГД до сих пор не пришли к единому мнению, какие качества личности являются абсолютным препятствием к повторному курсу.

Потому что…

Если называть вещи своими именами – те, кому перевалило за сто – уже не люди.

Я давно не ощущаю себя человеком в этом мире, Анджей.

Я был во второй официальной “волне” тех, кто прошел первое омоложение, а затем второе и третье. Уже тогда раздавались голоса, что не стоит спешить делать этот процесс массовым. Что продление полноценной жизни до восьмидесяти-девяноста лет – вполне достаточный срок. После у человека будет еще лет сорок-пятьдесят активной старости, и в сумме сто двадцать – сто сорок – не так уж и мало.

Но меня не собирались спрашивать, хочу ли я играть в эту игру дальше. Я был нужен на своем месте, и из меня медленно, но верно создавали монстра.

И, наверное, создали.

Я не хочу уже ничего, кроме как избавиться от той взбесившейся твари, которая сидит у меня внутри и смотрит на мир моими глазами.