Дурацкая жизнь

Люся(дико кричит, вдруг). Чего прячешь там, эй! Прячет, гляди! Она прячет!

Маша цепенеет. Люся подскакивает и выхватывает у нее пачку денег.

Воровка! Воровка! (Устремляется к Кулебе.) Кричала, что нет — а, гляди!.. Меня подставить хотела — а я!.. Меня же хотела, ты видишь? Ты видишь?.. (Опрометью кидается к Маше и хлещет ее деньгами по лицу.) Держи! на тебе! на! получай!..

Маша. Солнце, нет! Защити меня, солнце! Скажи, что не так! Все не так!

Люся. Воровка, воровка!..

Маша(прорывается к мужу и трясет его, молит). Защити меня, солнце! Скажи им, что это не так!..

Люся(ликуя, скачет по комнате, смешно подпрыгивая). Воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка…

Часть вторая

Ночь. В жилище разруха. Люся спит в кресле, свернувшись клубком, как котенок. Маша — на диване. Тоже, похоже, спит. Жолудь возится с глобусом, пытается закрепить. Свет приглушенный. Вдруг, Жолудь внимательно смотрит на Машу. Тихо к ней приближается, прислушивается. Осторожно, на цыпочках же крадется к двери, прикладывается ухом, слушает.

Оглядывается, надавливает. Не поддается. Тишина. Еще и еще раз налегает плечом. Без результата. Маша садится, тревожно смотрит на мужа. Заметив ее, он возвращается к глобусу.

Маша. Мне страшно.

Он не откликается и не смотрит в ее сторону.

Ты слышишь? (Он молчит.) Все, что ты сделаешь, или что я сделаю, не имеет значения. Никак и ничем не отзовется для людей. И для нас… Словно нас могло и не быть. Могло и не быть, понимаешь? А то, что мы есть, то всего лишь обмолвка… недоразумение… случайность… нелепость… Почему так случилось? Ты понимаешь?

Он по-прежнему молчит. Она тяжело, как старуха, поднимается, нетвердо ступая, направляется к выходу. Толкает дверь — не поддается. Слабо толкает еще и еще. Беспомощно озирается.

Помоги, я хочу выйти.

Он молчит.

Солнце, помоги…

Жолудь. Не могу. Мы заперты. С той стороны. Я уже пробовал. Кажется, шкафом. Он шкафом…

Маша. За что?

Жолудь. Почему ты у меня спрашиваешь? Разве я знаю или понимаю больше тебя?

Маша. У кого мне спросить? Разве тут есть еще к кому обратиться?

Он молчит.

Ты что-то сказал?

Он молчит. Маша приближается к Люсе.

Может быть, вы объясните? Послушайте, может быть, вы?

Люся.

Оставьте меня, Бога ради, в покое! (Спрыгивает с кресла, валится на диван, прячет голову под подушку.)

Маша. Угол… квадрат… круг… замкнутый… Кто замкнул? Кто замкнул?? (Кидается на дверь и бьется об нее.) Я не желаю так жить, выпустите меня! Я не хочу жить! не хочу!..

Жолудь(оттаскивает ее от двери). Маша, остановись…

Маша. Не хочу!..

Жолудь. Я тебя прошу…

Маша. Не хочу больше, не хочу…

Жолудь. Маша, прошу, ну, прошу…

Маша. Что же все это значит? Эта жизнь — что такое? Зачем?

Жолудь. Я не знаю, уже говорил, я не знаю… Если бы знал бы — сказал бы, не знаю…

Маша. Мучиться? Только мучиться?

Жолудь. О чем ты, Маша, разве ничего больше нет?

Маша.

Может быть, просто нам с тобой не дано? Только нам?

Жолудь. Маша…

Маша. Но почему — ты знаешь? Нет, ты ответь — понимаешь?

Жолудь. Ты меня мучаешь, мучаешься сама… Я знаю столько же, сколько и ты…

Маша. Я старею… состарилась…

Люся, вдруг, подскакивает, дико глядит на Машу.

Еще вчера мне казалось — можно терпеть, ждать, терпеть… Теперь же, теперь…

Жолудь. Пройдет, это пройдет…

Маша. Нет, не пройдет уже, не пройдет…

Жолудь. Ты сама говорила, всегда говорила, когда мне бывало трудно, когда падал духом, — пройдет, все пройдет…

Маша. Ты не верь, я уже сама не верю…

Жолудь. Я верю, я верю! Говорила, пройдет — и, действительно, проходило, и жить было можно, и, действительно… Маша, я верю!

Маша. Не могу больше, Солнце, я не могу… Я слабая, слабая… Ты не веришь? Во мне меня осталось…