Дурацкий расклад

— Хватит! — рычит Виктор Изотов, выбрасывая вперед обе руки. С них на пол потоком бьет полупрозрачная слизь, много, чуть ли не с два десятка литров. Псевдоматериальная субстанция образует между ним и Окалиной лужу на несколько квадратных метров, гарантируя, что никто, из уважающих гравитацию и находящихся в своем уме, на такое не наступит. Поскользнется, завязнет, упадет навзничь. Тягучая слизь вцепится в него, облепит, заставит скользит и беспомощно барахтаться!

— Ты меня чем слушал? — издевательски спросит женщина, чуть наклоняя голову набок, — Зал приготовлен под тебя, Витюша!

Частичное гидрофобное покрытие пола оставляет огромные предательские пятна сухой поверхности. Главное — иметь навык по ним двигаться. А один из присутствующих в зале людей определенно тут тренировался!

Удар ногой, полученный растерявшимся от такого поворота дел Симулянтом настолько страшен, что в стену впечатывается нечто, весьма отдаленно напоминающее человеческое тело. Валькирия крайне сильна, настолько, что почти 120 килограммов измененной тугой плоти неосапианта почти оборачиваются вокруг её ноги во время удара!

И он превращается в туман. Она вновь рявкает команду запуска «воздушной розы», но парень, очевидно, предпочитает бороться с бездушным механизмом, болтающим его туманное тело по залу, а не с ней.

— Ссыкло! — рычит женщина, а следом выплевывает следующую команду. В зале начинается натуральная буря, туманное облако месит в разные стороны, разрывает, склеивает, по новой…

Он не выдерживает, становясь человеком, но тут его уже поджидают. Злить сильнее уже и так взбешенную мать явно не стоило, так как не успевшее даже встать на ноги тело Симулянта подбрасывают в воздух удары кулаков. Они и на десятую часть так не сильны, чтобы ломать и крушить его тело, но их невероятно много. Ржа месит воздух и Изотова со скоростью отбойного молотка!

Вновь туман, но на этот раз просто для разрыва дистанции, лишь чтобы встать на ноги, пусть и в другом конце зала. Женщина никуда не торопится, даже не идет навстречу. Просто стоит с злорадным выражением лица и разминает плечи.

Свет в зале слегка притухает. Нелла Аркадьевна Окалина смотрит прямо на мрачного Изотова, начинающего не на шутку злиться, но лишь ухмыляется от этого зрелища. Ей определенно нравится происходящее несмотря на то, что она…

…смотрит прямо в глаза взбешенного болью экспата. Но ей плевать.

Витя-то? О, Изотова Виктора Анатольевича, который Симулянт? О, она его ценит, уважает и очень любит. Этот парень вернул ей дочь, он ей далеко не чужой, она с него пылинки бы стряхивала, дай себе такую волю. Ржа никогда и никому не признается, но ей этот парень стал совсем небезразличен, даже если отставить в сторону все дела, в которых они увязли.

Но… причем тут он?! Его тут нет. Есть только сволочь, наглый и нахальный козёл, который вдул её дочери! Не просто поимел невинного ребенка, а буквально заставил упрашивать её сделать это с ней! Влезть в постель! И не просто козёл, каких каждый первый из мужиков, а козёл, у которого и так есть уже две бабы!

Поэтому вся эта херова экспатия знаете что? Она не ра-бо-та-ет! Тренированный разум майора отлично отделяет грозного союзника от мерзкого козлища!

Только вот Симулянт на свою пугалку и не надеется. Он просто злится, сильно злится.

…и бьет кулаком в пол.

Сила удара чудовищна, всё помещение гудит, а лежащие на полу маты вспучивает, как и пластины стали под ними. Литры слизи там и тут подбрасывает в воздух, превращая в мелкую водяную взвесь. Таким ударом не то, что можно расплескать человека, им можно пробить капитальную стену дома…

— ХВАТИТ! — рычит на всю комнату Симулянт с мрачным огнём в глазах. По нему видно, что больше он себя безнаказанно бить не позволит, а ударит в ответ. Со всей силы.

Правда, ту, кто его довёл до бешенства, это демонстрация мощи не впечатляет.

— Ууу…, — издевательски тянет женщина, делая один шаг вперед и внезапно покрываясь вся язычками слабенького, но очень яркого пламени жутко несерьезного розового цвета, — Какая ты у нас, Витюша, грозная пися…

Челюсть у парня отваливается, а Окалина Нелла Аркадьевна, неосапиант-адаптант, получившая когда-то радужный артефакт за многочисленные заслуги перед Родиной, делает второй шаг. Её глаза вспыхивают двумя яркими прожекторами, а белье осыпается с мускулистого тела черными хлопьями быстро сгорающего материала.

— Ну иди сюда, засранец, — грохочет по помещению её голос, — Иди к мамочке!

Они срываются с места одновременно, каждый в длинном, почти горизонтальном прыжке с рукой, поднятой в замахе.

Грохот.

///!

Вы когда-нибудь приходили в сознание, пребывая в бешенстве? У меня такое случалось только пару раз. Ну не бешенство, а ярость, досада, жалость, что-то такое, с чем ты просыпаешься, увидев во сне нечто, трогающее за душу. А вот теперь — лютая, еще кипящая ярость!

— …сука! — прохрипел я, вырываясь из царства тьмы и боли, борясь с тошнотой и вскипающей прямо во рту кислой слюной, — Убь…ю!