Дурацкий расклад

К койке я оказался примотан надежно, но недостаточно, так как услышав ответный женский хрип «жив, гадён…», я рванулся так, что ремни затрещали. Зачем, почему, кто виноват — понятия не имел, даже не думая, что делаю в данный момент. Хотя, будь у меня хоть на крошку больше здравого смысла, я бы понял, что та, что меня взбесила до треска собственных мышц, находится в том же состоянии беззаветной ярости.

— А ну лежать! — крикнул почти незнакомый женский голос, чем-то меня прикладывая с помощью упавшей на лицо и частично знакомой короткопалой ручки, — Ишь ты!

Я почувствовал себя кошкой, попавшей в рабочую стиралку. Закрутило, завертело, заболтало, затрясло. Ориентация ушла, ощущение тела тоже куда-то подевалось, смысл жизни и осознание собственного «я» свалили в туман, а заодно туда была вытряхнута эта бессмысленная, но очень животворящая ярость. Из «стиралки» я выпал мало что соображающей тряпочкой. Именно ей. Опустошение, изнеможение и апатия. Как будто до меня добрались обе мои подружки, решившие себе вообще ни в чем не отказывать…

— Так, а теперь её! — тот же самый голос на краю сознания сделал что-то с рычащим и плюющимся чудищем около меня. То булькнуло, издало протяжный стон, а затем утихло.

— Всё, готовы, два идиоты! — ознаменовал кто-то победу. Кажется, надо мной и вторым идиотом. Кем мог быть тот, второй? На кого я злился?

А, неважно. Надо поспать…

Чего не дали, того не дали. Ахмабезова Наталья Константиновна, прекрасный целитель и душевнейший человек (по словам некоторых), была личностью, пунктуально считающей каждую секунду своей жизни, из-за чего, бывало, невероятно торопилась. Позволять кому бы то ни было роскошь спать в её присутствии разъяренный целитель не собиралась! Особенно тем, кто…

— Уму непостижимо, как они вообще выжили! — бесились Ахмабезова на пару с Молоко под нашими, привязанными к койке, взглядами. Кроме них, взглядов, крепко примотано было и всё остальное, но даже полностью прошедший приступ психоза вовсе не заставил целительницу и ученую нас с Окалиной освободить. Вместо этого нам мыли головы!

— Уму непостижимо, как здание устояло! — рычала Нина Валерьевна, — Вы, два конченных, полностью безумных, идиотических идиота в кубе! Что вы устроили?!! Зачем вы устроили! Ладно, к херам мелочи!! ПОЧЕМУ ТУТ?!!! Мои приборы! Записи! Компьютеры!!

— Моё время! — завывала Наталья Константиновна, — Шесть часов на двух этих упырей! Причем мне надо бежать, а ты посмотри на Нельку! Посмотри на неё!!

— На которую часть?! — рычала Молоко, — Ту, что лежит или ту, что в морозилке?!! Мне нравится вторая! Она не такая тупая!

Ну… да. В морозилке лежали руки товарища майора. То, что от них осталось. Назад не приставишь. Ахмабезовой приходится выращивать новые.

К моей чести, нужно сказать, что из того, что я помню, так конечности мне отрывали гораздо чаще, чем наоборот. Просто я могу восстановиться, а вот Рже сложнее, она так не может. Но все равно — намного, намного чаще. Знаете, кто знает, как себя чувствует насекомое, которого расчленяет любопытный ребенок? Витя знает. Без шуток. Только мой ребенок был очень-очень зол.

И это было взаимно.

— Ты! — в меня уткнулся коротенький толстенький пальчик, — Я вернусь через пять часов! Чтобы я тебя здесь не видела! Чтоб мои глаза тебя вообще не видели, придурок!

— Ты! — тот же указующий инструмент вонзился в сторону забинтованной и слегка безрукой блондинки, — Попробуешь хотя бы шевельнуться — пеняй на себя! Руки буду восстанавливать в порядке живой очереди! Ешь, дура старая! Жри! Питайся! Готовься! Все понятно?!

— Ты! — очередь Молоко, — Еще один такой фокус и я тебя отправлю в Чуйскую долину! Хлеборобом! Ты меня поняла, дура грешная?! Я не шучу ни разу! Устроили тут детский сад, штаны на лямках! Бровки, сука, домиком, ручки, б*ять, в морозильнике!

Бабах!! Дверь захлопывается за целительницей, едва не слетая с петель.

Минута тишины тянулась долго.

— Я не хочу в Чуйскую долину, — глухо произнесла закрывшая лицо руками ученая, — Хлеборобом.

— Нин, — хрипло пробормотала Окалина, — Что там… с этажом?

— Нет его! — внезапно бодро и зло рявкнула Нина Валерьевна, глядя на нас покрасневшими глазами, — Нет совсем! Вы все раздолбали, два идиота! Совсем всё! Здание на генераторах, тупица белобрысая! Да вы…

В общем, мы чуть не обрушили весь НИИСУКРС. Если бы нижние этажи не были укреплены тем же материалом, что и подземная часть города, если бы завалы сбитых со стен и потолков плит и прочих обломков, которые помешали буйствующей парочке по-прежнему орудовать во всю дурь… то всему институту рогов и копыт точно суждено было бы сложиться, как карточному домику.

— А теперь вопрос, ублюдина блондинистая! — сорвалась на визг ученая, — Что. Это. Б*ять! Такое! Было!

— Ну…, — смутилась (действительно смутилась) товарищ майор, — Я хотела его отбуцкать. На полном контакте. Ты знаешь, за что. Этот… хитрожоп… бегал от боя, выбесил меня окончательно. Потом я выбесила его. Думаю — ну ладно, проведу по краю, авось половчее станет. Кха…кха…