Дурная кровь

– Это крест ордена госпитальеров. Иначе – ордена Святого Иоанна. Отсюда пошли названия здешних улиц и эмблема лазарета Святого Иоанна; главное управление ордена располагается на Сент-Джонс-лейн. Если та ясновидящая погуглила район, где пропала Марго, она не могла оставить без внимания множественные связи Кларкенуэлла с орденом иоаннитов. Готов поспорить: именно здесь она и разжилась идеей насчет упокоения в «священном месте». Но сделай себе мысленную засечку: этот же крест ты увидишь на подходе к пабу.

– А знаешь, – начала Робин, в последний раз оборачиваясь к приорату, – шотландский серийный убийца Питер Тобин всегда прибивался к храмам. И однажды под вымышленным именем вступил в секту. По своим каналам он устроился разнорабочим в одну из церквей Глазго и там, под половицами, схоронил несчастную девушку.

– Убийцы охотно используют церкви для прикрытия, – сказал Страйк. – И насильники тоже.

– Священники и врачи, – задумчиво произнесла Робин. – Многим из нас с детства внушают, что им нужно доверять, ты согласен?

– После такого множества скандалов внутри Католической церкви? После Гарольда Шипмана?[1]

– Выходит, так, – сказала Робин. – А вообще говоря, тебе не кажется, что мы приписываем некоторым категориям людей незаслуженные добродетели? По-моему, в нас сидит потребность доверять тем, кто властен над жизнью и смертью.

– Наверно, что-то в этом есть, – отозвался Страйк, когда они вышли на короткую пешеходную улочку – так называемый Иерусалимский проезд. – Как я сказал Гупте, есть какая-то странность в том, что доктор Бреннер не любил людей. Мне всегда казалось, что основное профессиональное требование, предъявляемое к врачам, – человеколюбие. Но Гупта вскоре меня поправил. Давай-ка тут на минуту задержимся, – предложил Страйк и остановился, не дожидаясь ее согласия. – Если Марго добралась до этого места – я принимаю как данность, что она пошла в «Три короля» именно этим маршрутом – кратчайшим и самым очевидным, – то как раз здесь начинается отрезок пути мимо жилых домов, а не бизнес-центров и общественных зданий.

Робин огляделась: действительно, на входных дверях виднелись ряды звонков – признаки многоквартирного жилья.

– Есть ли вероятность, – начал Страйк, – пусть даже призрачная, что кто-нибудь из жильцов сумел заманить или затолкать Марго в подъезд?

По раскрытому зонтику барабанил дождь. Робин посмотрела в один конец улицы, потом в другой.

– Как сказать… – выговорила она. – Такое, в принципе, могло произойти, но уж очень это неправдоподобно. Кто-то в тот день проснулся и решил похитить женщину: высунуть руку из подъезда и заграбастать первую попавшуюся?

– Учу тебя, учу…

– О’кей, хорошо: вначале способ, потом мотив. Но со способами у нас проблема. Они просто остались за скобками. Неужели похищение провернули так, что никто ничего не видел и не слышал? Неужели Марго не кричала, не сопротивлялась? И сдается мне, что похититель живет один, а иначе соседи, наверное, тоже должны быть причастны к похищению, верно?

– Все вопросы – по существу, – согласился Страйк. – Кстати, полицейские обошли все подъезды. Опросили всех жильцов, хотя обыски в квартирах не производились.

– Но если вдуматься… она – врач. Допустим, из дому выскакивает человек и умоляет ее зайти… мол, сосед получил увечье… или родственнику стало плохо… а уж когда она заходит – считай, дело сделано. Таким способом ее вполне могли заманить в дом – сказали, что это вопрос жизни и смерти.

– Все может быть, но им, значит, было доподлинно известно, что она врач.

– Похититель мог быть ее пациентом.

– Но как он узнал, что в определенный час Марго окажется у его дома? Или она всей округе растрезвонила, что идет в паб?

– Возможно, он действовал спонтанно: увидел ее из окна, узнал в ней докторшу, выбежал и затащил в подъезд. Ну или… не знаю… предположим, в квартире находился больной или умирающий или же кто-нибудь получил травму… разгорелся спор… она не согласилась выполнить какую-то процедуру или вовсе отказала в помощи… завязалась потасовка… в которой ее случайно убили.

Они молча отошли в сторону, пропуская шумную компанию студентов-французов. Когда те прошли, Страйк сказал:

– Готов согласиться, пусть и с натяжкой.

– Мы можем вычислить тех, кто живет здесь безвыездно в течение последних тридцати девяти лет, – сказала Робин, – но все равно останется вопрос: куда злодей спрятал тело, если оно до сих пор не обнаружено, хотя прошло без малого четыре десятка лет? Оставить это место без присмотра страшновато, правда?

– Да, тут в самом деле загвоздка, – согласился Страйк. – Как сказал Гупта, это куда сложнее, чем выбросить стол такого же веса. Кровь, разложение, паразиты… многие прятали трупы у себя дома. Криппен. Кристи. Фред и Роуз Уэст. Общепризнано, что это плохая идея.

– Крид некоторое время справлялся, – отметила Робин. – У себя в подвале вываривал отсеченные руки. Закапывал головы отдельно от туловищ. Он ведь попался не на трупах.

– Ты что, начиталась «Демона Райского парка»? – резко спросил Страйк.

– Почитываю, – ответила Робин.

– К чему забивать себе голову?