Душегуб

— Как всегда… Валксу буду отпускать нужный ему дуб, и платить он будет мне цену дуба, предоставим ему все бумаги для провоза через границу. Все беру на себя. А вот в кассу бухгалтерии буду от его имени вносить деньги по стоимости сосны или березы… Березу, кстати, охотно берут на изготовление фанеры… Соответственно, для нашей бухгалтерии составим другой договор от Валкса, о том, что он покупает в лесхозе второсортную древесину… То есть будет два комплекта документов: для отчетности в лесхозе и для Валкса. Таким образом, на границе клиент будет с правильными документами, с указанным в них грузом дуба, а разница между тем, что буду получать от Валкса, и тем, что сдавать в бухгалтерию, остается нам. Все просто — двойная бухгалтерия, как везде.

— Хитро. Что для этого нужно от меня?

— Ничего особенного, иногда печать предприятия, чтобы оформить второй комплект документов; у вас первый экземпляр печати, второй в бухгалтерии, но они идентичны…

— А если Валкс случайно увидит или узнает, что у него документы на дуб, а в лесхозе оформлены на березу?

— Такой случайности не должно быть, а если и узнает, прямо ему скажу, что так надо для общего дела. Ведь для него главное то, что ему предоставлен комплект правильных документов! И потом, не забывайте, что он коммерсант, а любой коммерсант думает прежде всего о выгоде, а у него есть выгода.

— Не боитесь? Получается, что я только подписываю, доверяя своему сотруднику, не всегда же могу проверить и знать, что подписываю, полагаюсь полностью на ваш доклад. Если что, отвечать вам…

— Не привыкать, главное — вы в курсе дела… По Кишкелсу меня выручили… Я ваш должник…

— Но не со своего кармана будете выплачивать долг, — засмеялся Нексин.

— Это правильное замечание, — сказал Варкентин. — Но ведь сами говорите, что рискую… Ну а если говорить о том, кто и к кому больше залазит в карман, то считаю, что государство нам должно гораздо больше, чем мы ему. Но мы всегда почему-то стесняемся в этом признаться себе. Вы ведь знаете: оно, государство, слишком большое, и его никому и никак не обидеть, а вот каждого из нас оно может легко обидеть и за это даже не извинится, вас погубит, сотрет с лица земли или прихлопнет, как комара, ничуть не задумываясь… Тому пример хотя бы прошлый год, когда на сберегательных книжках у миллионов людей государство фактически просто конфисковало все их деньги, которые они копили всю жизнь, добывали деньги потом, экономя на малом, лишая себя и близких самого необходимого. — Не все же воровали, многие работали честно, их к этому всегда призывала и партия, и правительство, и попы… Поэтому, Алексей Иванович, о себе приходится заботиться самому… Мы рабочая скотина, зарабатывающая деньги для государства… И так происходит везде, разница в лишь том, что в одних странах заботятся о «скотине» лучше, а в других хуже… Нам не повезло, люди у нас никогда хорошо не жили… И я лично не верю ничуть, ни одному слову правительства и его армии чиновников: обманувшие один раз — а это был не первый, — обманут еще много раз… Такие мысли у меня, разумеется, появились не сегодня и не вчера, они во многом выстраданы на протяжении жизни, а в некоторой степени этому способствовали и разные случаи, начиная с детства… Оно, как известно, оставляет наиболее яркие и, наверное, правильные впечатления на всю жизнь…

— Расскажите, — попросил Нексин, слушавший не без любопытства человека, который был, без сомнения, ворюгой до мозга костей. Но Нексину было интересно и другое: как в Варкентине соединялось такое безапелляционное суждение о всякой возможности хищения с тем, что он являлся верующим, активно посещал свою церковь, что казалось, полностью должно было исключать в этом человеке любое стяжательство и нарушение седьмой заповеди «Не кради». Нексин настроился послушать Варкентина и, может быть, услышать для себя, своей статьи, что-то новенькое.