Душевная болезнь Гоголя

Из наблюдений Тарасенкова – в последний день Гоголь по-прежнему «не отвечал на вопросы, иногда бормотал что-то невнятно, потом сказал: “Дайте лестницу”. Его подняли и посадили в кресло». Но он был настолько слаб, что, по описанию Тарасенкова, «голова падала как у новорожденного, а когда укладывали в постель, у него упали все чувства, пульс перестал биться, он захрипел, глаза раскрылись. Но это был еще не конец, а только кратковременный обморок. После этого лежал молча с закрытыми глазами».

Вечером 20 февраля Тарасенков нашел Гоголя в тяжелом состоянии: «Живот был без содержимого, через него легко прощупывался позвоночник. Лицо осунувшееся, кожа покрыта испариной. В таком состоянии я его оставил, чтобы не сталкиваться с медиками-палачами, убежденными, что спасают человека».

У постели погибающего Гоголя были Овер и Клименков. Снова сделали кровопускание, поставили 8 крупных пиявок, к ногам положили кувшин с горячей водой. Ночью приезжал Клименков и обкладывал тело горячим хлебом.

21 февраля Тарасенков приехал на квартиру Толстого рано, когда других врачей еще не было, и поспешил в комнату Гоголя. Он лежал неподвижно в той же позе, что накануне вечером. Лицо было восковой бледности, губы синюшны. Пульс и дыхание не определялись. Великий человек был мертв. Кончились его страдания и манипуляции медиков над изможденным телом. Таковы были суровые и страшные последствия его болезни.

Тарасенков пишет, что он «поцеловал лоб и руку усопшего и с сокрушением сердца отправился на службу, вздыхая и стараясь уверить себя, что не наяву видел невозвратную погибель великого художника вместе с его творениями. Необыкновенным человеком был он при жизни, необыкновенной была и его смерть».

Так трагически завершилась жизнь великого писателя и замерла навсегда его изнуренная болезнью душа. Его кончина была печальным закатом жизни великого художника слова.

Глава 16

Диагноз и причина смерти

Вопрос о психическом здоровье Гоголя, несмотря на ясность, которую внесли своими воспоминаниями его современники и сам он в своих письмах к ним, до сих пор волнует читателей и является предметом споров. Ясным этот вопрос представлялся даже не всем психиатрам. Историк Кулиш писал: «Для тех, кто знал Гоголя, он остался несчастным ипохондриком». Аксаков считал, что Гоголь «сгорел от постоянных душевных мук, от тщетных усилий отыскать свою сторону жизни, от необъятной творческой деятельности. Мученик искусства и мученик христианства».

Более 100 лет назад, в 1902 году, талантливый профессор психиатр Н. Н. Баженов, возглавлявший много лет (1904–1916) Преображенскую психиатрическую больницу и кафедру психиатрии Высших женских курсов, писал о болезни Гоголя: «До сих пор загадочна его последняя болезнь. Неизвестно, страдал ли он душевным заболеванием и от чего умер»[37]. В то же время Баженов поставил ему совершенно определенный диагноз. Он писал: «Гоголь был субъектом невропатической конституции. Он страдал той формой душевной болезни, которая в нашей науке носит название периодического психоза в форме так называемой “периодической меланхолии”. Он скончался в течение приступа меланхолии от истощения и малокровия мозга, обусловленных не самой формой болезни, а неправильным лечением – кровопусканиями. А нужно было делать обратное, т. е. употребление насильственного кормления и вливание соляного раствора»[38].