Два мира детства: дети в США и СССР

Аналогичные результаты были получены в ходе других исследований, когда объектом эксперимента была иная категория испытуемых — студенты колледжей. И опять-таки у студентов, просмотревших фильмы с агрессивными сценами, реакция была гораздо более агрессивной, чем у контрольной группы, которой демонстрировали неагрессивные или нейтральные сцены. В дополнение было выявлено, что агрессивность, провоцируемая сценами из кинофильмов, как правило, направлена на тех лиц, к которым испытуемые уже чувствуют некоторую враждебность. Просмотрев телепередачу или кинофильм со сценами насилия, зритель большей частью склонен «задать трепку» тому, кто ему и прежде был несимпатичен. Исследователи, однако, подчеркивают, что лицо, на которое направлена агрессивность, не обязательно должно быть непосредственным виновником какой-либо обиды или неудачи. Присутствие «несимпатичного» лица также не является необходимым условием для пробуждения агрессивности.

По весьма распространенному представлению ответная агрессивность возникает, как правило, тогда, когда с человеком плохо обращаются. Предполагается, что люди не озлобляются без причины. Однако ряд вышеописанных экспериментов показывает, что агрессивное, даже жестокое поведение может быть вызвано у индивида без всякого повода для недовольства с его стороны, просто в результате наблюдения агрессивных действий. Тут есть над чем задуматься. Бывает ли подобная реакция столь же резкой, как и та, что вызвана личным оскорблением? И как обстоит дело со стимуляцией агрессии? Точнее говоря, кто вызывает агрессивные импульсы в человеке, агрессор или его жертва?

Ответы на эти вопросы дает оригинальный эксперимент, проведенный в Стэнфордском университете. Для того чтобы вероятность агрессивной реакции на личное оскорбление была максимальной, в качестве испытуемых отобрали подростков-правонарушителей. На первом этапе эксперимента каждому подростку давали возможность «случайно» услышать, как о нем высказывается его будущий партнер — анонимный член группы (на самом деле это была магнитофонная запись). Половина испытуемых прослушала высказывания преимущественно нейтрального характера; высказывания в адрес другой половины испытуемых содержали ряд порочащих их характеристик. Затем в ходе эксперимента подростки были разделены на три группы. Каждой из этих групп показали три киносюжета, в которых два мальчика играли в баскетбол.

В контрольном фильме эти мальчики увлечены весьма активной, но корректной игрой; в двух других фильмах между ними начинается спор, заканчивающийся дракой. Первый из этих двух фильмов почти исключительно концентрирует внимание на болевых реакциях жертвы, которую противник ожесточенно избивает кулаками и ногами. Второй фильм, напротив, целиком посвящен действиям агрессора; зрители видят озлобленное выражение лица, беспощадные удары кулаками и ногами, слышат ругательства…

Затем, следуя методике, разработанной канадскими социологами, исследователи обратились к каждому испытуемому с просьбой содействовать в эксперименте. Подростки должны были подвергать электрошоку тех самых партнеров, чьи высказывания были им уже знакомы.

Результаты данного эксперимента поучительны во многих отношениях.

Во-первых, они подтверждают сделанные ранее выводы о том, что киносюжеты со сценами насилия вызывают агрессивные импульсы. Обе группы, наблюдавшие драку на экране, применяли электрошоки большей силы, чем контрольная группа, которой демонстрировали дружелюбную игру в баскетбол.

Во-вторых, хотя «оскорбленные» испытуемые применяли более сильные электрошоки, чем те, кто услышал о себе лишь нейтральные высказывания, разница здесь оказалась не столь уж значительной. Другое дело демонстрация агрессивных действий: подростки, которых от оскорблений «избавили», но дали просмотреть киносюжет со сценой драки, применяли гораздо более сильные электрошоки, чем те, кто был оскорблен, но этой сцены не видел. Короче говоря, увиденные сцены насилия больше, чем услышанные оскорбления, стимулировали агрессивное поведение.