Два мира детства: дети в США и СССР

До сих пор рассмотренные нами эксперименты, выявляющие действенность моделей, ограничивались лишь одной формой поведения — агрессивной. Остановимся теперь на некоторых других формах поведения. Начнем с сексуального. В ходе одного из экспериментов взрослым мужчинам была продемонстрирована серия слайдов, изображающих обнаженных женщин в откровенных позах. При этом каждому испытуемому разъяснили, что скользящее по изображениям на слайдах световое пятно фиксирует те места, на которых останавливался взгляд одного из предыдущих участников эксперимента. Для одной группы световое пятно задерживали на обнаженном теле, включая прежде всего эрогенные зоны. Другая, контрольная группа, следила за световым пятном, которое скользило лишь по фону демонстрируемых слайдов. Во время показа была сделана запись движения глаз всех участников эксперимента. В результате оказалось, что испытуемые, получившие возможность «раскованного» просмотра, вглядывались в обнаженное тело дольше, чем зрители из контрольной группы. Таким образом, не только непосредственно наблюдаемое действие, но даже простая информация о нем может послужить весьма важным детерминантом поведения.

Эксперименты, связанные с агрессивностью и сексуальностью, а также с нарушением различных нормативных установок, обладают качеством «запретного плода». Возникает вопрос, является ли моделирование поведения с помощью примеров одинаково эффективным и в других случаях? В частности, ученых заинтересовало, когда моделирование стимулирует самоконтроль или поддержание определенных норм, а когда, напротив, высвобождение подавляемых желаний.

Исследования показывают, что действенность примеров не ограничивается лишь «высвобождающими реакциями». Начнем с того, что в ряде экспериментов по выявлению агрессивности участвовала группа детей, перед которыми взрослый человек разыгрывал «сдержанное и миролюбивое поведение». Эти дети демонстрировали меньше агрессивных реакций, но в то же время больше действий, характерных для «миролюбивой» модели по сравнению с контрольной группой, которой определенный тип поведения вообще не демонстрировался. Другие исследования показывают, что непосредственное наблюдение за тем, как наказывают модель, вызывает эффект подавления «наказуемого» типа поведения и его сдерживания даже тогда, когда наказанию предшествует поощрение. В одном из экспериментов, где в качестве испытуемых фигурировали мальчики от двенадцати до четырнадцати лет, было продемонстрировано, что их сверстники более эффективно препятствовали продолжению интересной игры, чем строгие взрослые наставники. Этот эксперимент является одной из немногих попыток определить сравнительную силу влияния сверстников и взрослых, хотя доказательность его результатов несколько ослабляется из-за того, что взрослые выступали не в качестве моделей, а просто запрещали игру. Наконец, ученые показали, что наблюдение за моделью, которая не возражает против отсрочки немедленного поощрения за правильное поведение, стимулирует и у испытуемого аналогичную реакцию. Последний вывод имеет особое значение при работе с не развитыми в культурном отношении людьми, поскольку неспособность отказаться от немедленного поощрения считается для этой группы характерной чертой, служащей препятствием как в учебе, так и при получении и сохранении работы.

Хотя все приведенные выше примеры показывают, что моделирование поведения может быть использовано для стимулирования сдерживающих реакций и самоконтроля, к полученным результатам следует подходить с известной долей осторожности. Оказывается, что одного лишь наблюдения за поведением моделей не всегда достаточно для подавления или даже ослабления реакции испытуемого, особенно в условиях, явно провоцирующих подобную реакцию. Иными словами, представляется сомнительным, что наблюдение за моделью, демонстрирующей разумное поведение или наказываемой за дурное поведение, может послужить достаточно действенным фактором, чтобы удержать ребенка от соблазна бить стекла или пропускать занятия в школе, особенно если его друзья настойчиво призывают присоединиться к ним с этой целью. Короче говоря, в условиях жесткой альтернативы «греховное» действие выглядит, пожалуй, более соблазнительно, чем социально обусловленный самоконтроль.