Два окна на Арбат

Порой пробелы в воспитании некоторых граждан ведут к трагической развязке. Причем страдают совершенно безвинные люди. Двое родственников — Байрамов Д. К. и Гусейнов Т. Ю. — ехали однажды из города Тбилиси в город Казах. Ехали на собственном «Запорожце». Байрамов — за рулем, Гусейнов — рядом.

В двадцать два часа в местечке Красный мост, на безлюдном перекрестке, автоинспектор ГАИ З. В. Бреквадзе предложил водителю остановиться. В правилах движения, которые в свое время должен был штудировать находившийся за рулем Байрамов, черным по белому записано, что указания автоинспектора для всякого водителя — закон.

Для всякого, но не для Байрамова. Вместо того чтобы остановиться, Байрамов прибавил газу. Автоинспектору ничего не оставалось делать, как пуститься за беглецами в погоню. У моста Бреквадзе опередил «Запорожец» и, закрыв перед ним путь, потребовал от водителя предъявить документы. Байрамов вышел из машины и встал перед инспектором, держа документы в руке. Но оказалось, предъявлять их он вовсе не собирался.

— Все в порядке, начальник.

Но инспектор выдернул у него документы из руки, и тогда Байрамов выхватил нож.

— Отдай назад, плохо будет!

А сзади на инспектора ГАИ надвигался другой беглец — Гусейнов:

— Не поднимай шуму!

А между прочим, была поздняя осень и одиннадцатый час ночи. Один инспектор и двое с ножом против него.

— Не подходите, буду стрелять, — несколько раз предупреждал Бреквадзе.

А те двое шли. Инспектор выстрелил и ранил одного из двоих…

Позже, когда происшествием на дороге занимались следственные органы прокуратуры, выяснилось, что инспектор Бреквадзе имел все основания для задержания «Запорожца».

— Мне показалось, что машина движется зигзагами, — рассказывал Бреквадзе, — я подумал, что водитель пьян.

— Разве это выпивка? — сказал на допросе Байрамов. — В ресторане «Сочанлуг» мы выпили с Гусейновым всего две бутылки вина, а потом в городе Рустави заехали в дом сестры Гусейнова и там выпили еще граммов по сто пятьдесят водки. Вот и все.

Рано или поздно нашими общими усилиями возмещаются пробелы в воспитании былых второгодников.

Преподан был урок и всем тем, о ком рассказано в этом фельетоне. Пьяница учитель уволен из школы без права работать в органах народного просвещения. Принципиальная безбилетница оштрафована. Похититель аккордеона Никанор Чепелев, который просил у следователя срок, чтобы припомнить, куда подевался инструмент, этот срок получил, поскольку выяснилось: он запамятовал, что надо платить алименты на содержание двоих детей. Суд учел, что Чепелев уже отбывал наказание за другое преступление, и, поскольку впрок это не пошло, предписал повторный срок для перевоспитания. В учреждении со строгой изоляцией.

Почему же мы все-таки сегодня заговорили об этих людях?

Да потому, что все эти наши подопечные и даже их родственники жалуются. Да! Вопят во весь голос: «Нас обижают!»

Папаша великовозрастного хулигана Шалимова считает, что учителя не очень вежливо выпроводили его подгулявшего сыночка со школьного вечера, что если кого и надо наказывать, так это их, учителей. Пьяные автолихачи, шедшие на автоинспектора с ножом, недоумевают, почему инспектора не судят самым страшным судом. Заключенный Чепелев требует выпустить его на свободу только потому, что аккордеон он продал значительно дешевле, чем записано в предъявленном ему иске.

Нет, вызволять Чепелева из-за решетки мы не собираемся. Не вызывают у нас сочувствия и все остальные авторы подобных писем.

Больше того — мы глубоко убеждены, что только решительными мерами должно бороться с пьяницами и хулиганами. С теми, кто в свое время не усвоил достаточно твердо, что такое хорошо и что такое плохо.

1970

СТЮАРДЕССА УЛЫБАЕТСЯ

Мы ехали по великолепному шоссе, которое ведет в аэропорт Шереметьево, а нам навстречу очаровательно улыбались белозубые стюардессы. Длинноногие красавицы в форменных костюмчиках и кокетливых пилотках с рекламных щитов звали в полет. Они гарантировали пассажиру Аэрофлота все небесные блага сразу: скорость, близкую к космической, райский комфорт и сугубо ангельское обхождение.

По расписанию наш самолет вылетал из аэропорта Шереметьево в аэропорт Челябинск в 13.57.

На справочном табло было написано: «Вылет переносится на 18.00».

Вылетели мы за полночь.

Нелетная погода? Нет, погода стояла нормальная: отсюда же, из Шереметьева, уходили самолеты с посадкой в Челябинске. На все наши вопросы: «Почему?» — девушки в форменных костюмах хотя и без рекламной улыбки, но довольно обходительно отвечали:

— Переносится.

Потом мы выяснили, почему. Оказывается, нас, пассажиров, копили. Ну да. Знаете, как старуха в деревне копит яйца: с десятком на базар не поедешь — не резон, себе дороже.

А Аэрофлот — он ведь тоже не хочет, чтобы себе в убыток. Бензин-то ныне почем?