Два путника в ночи

Она лежала рядом очень тихо… пахли ее волосы, мерно поднималась при дыхании грудь. Он прикоснулся пальцем к соску, который сразу же сделался каменно-твердым и царапнул ему палец, и засмеялся. Привстав, провел ладонью вниз, по бедрам, ощутив горячую и влажную кожу… Нашел губами ее губы, с силой прижался к ним, одновременно раздвигая нетерпеливой рукой ее колени…

…Он завернулся в простыню и, впервые за долгое время, чувствовал себя молодым, счастливым и звонко-пустым.

– Я провожу, Василий Николаевич, – сказала она, открывая дверь в знакомую уже комнату с бассейном. За окном стемнело, лес там стоял черный и неприветливый. Пики елей отчетливо выделялись на багровой полоске неба. Он отметил все это почти бессознательно и вздрогнул, когда она назвала его по имени.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – спросил он удивленно.

– Василий Николаевич, разве вы не помните меня? – теперь, кажется, удивилась девушка.

«День сюрпризов!» – подумал он и, улыбаясь, сказал:

– Нет, не помню. А что, мы с вами встречались раньше?

– Я же с Верочкой вашей в одном классе училась! И у вас дома несколько раз была.

– С Верочкой? – повторил он, бессмысленно глядя на девушку и испытывая желание немедленно провалиться сквозь землю…

* * *

В кабинете хозяина дома меж тем шел серьезный разговор.

– Некстати, – сказал Прохоров. – Очень некстати.

– Я и сам не ожидал увидеть ее у нас в городе. Глазам своим не поверил! – Иван Федорович взмахнул рукой.

– Может, договориться?

– С Лидией Романовной? – хмыкнул Иван Федорович.

– Что она за человек? Слабости есть?

– Стерва! Генерал Медведев нормальный мужик был, а она стерва! Ее все, как огня, боялись, и офицеры, и офицерские жены. Всюду лезла.

– А может, ты напрасно беспокоишься? Зачем ей это нужно?

– Для нее подлянку кинуть – одна радость. Очень понравилось, говорит, как вы распинались о своей нелегкой солдатской судьбе. А морда злорадная. Стерва – она и есть стерва!

– Ты уверен, что бумаги у нее?

– А где ж им еще быть? Генерал умный мужик был, все всегда записывал, где, кому… на всякий случай. Даже не миллионы, миллиарды крутились! Там такие люди замешаны, что о-го-го! Правда, я не все знаю, – спохватился он. – У Медведя был переводчик, вроде доверенного лица. Кстати, Лидия Романовна питала к нему слабость. Он ее в театры сопровождал. Все знали. Она прямо расцветала, когда его видела. У нас говорили, что они его вдвоем… э… пользуют, так сказать, и генерал и генеральша. – Иван хохотнул.

– А где он сейчас?

– После гибели генерала ушел на гражданку, кто-то говорил, работал переводчиком в каком-то СП.

– Как погиб генерал?

– В автокатастрофе.

– Убийство?

– Да нет вроде. По пьяни мужик выскочил на шоссе на грузовике. Его судили потом, ну, да что с него взять?! А генерала нет. Он мужик стоящий был, мы с ним душа в душу… восемь лет прослужили. А уже после его смерти слухи всякие пошли…

Наступило молчание.

Глава 6

Римма. Остров элефанта

Женщина, чья склонность возрастает, не должна терпеть упоминания имени соперницы, разговора о ней или оговорки в обращении, а также неверности мужчины. Она идет к двери и, усевшись там, проливает слезы. Но, как она ни разгневана, пусть не идет дальше двери, ибо это ошибка, – так учит Даттака.

Камасутра, гл. 22. О любовной ссоре

Римма сидела почти рядом с ними. Позади Игорька, лицом к Старухе. Их разделяла хрупкая деревянная решетка, увитая темно-зелеными плетями-ветками с мелкими белыми розами. Впервые у Риммы была возможность рассмотреть эту женщину вблизи. Старуха, конечно, выглядела много моложе своих лет. Красивая баба, этого у нее не отнять. Смуглая, черноглазая, породистая. «Настоящая ведьма», – думает Римма мстительно. В свое время она вытянула из Игорька признание, что Старухе уже… много. За пятьдесят! Когда Людмила позвонила ей и сказала, что видела Игорька с шикарной бабой и по ним было видно, что это не случайное знакомство, Римма устроила ему дикий бенц. Было это через три месяца после Индии. Они встречались тогда каждый день, с трудом выдерживая несколько часов разлуки. Она не очень обеспокоилась, услышав об этой женщине: во-первых, старая, а во-вторых, Римма знала, что Игорек сходит по ней с ума. Он звонил ей каждую минуту, беспокоился, когда она исчезала даже ненадолго, ревновал к клиентам, художникам и просто знакомым.

Вечерами она с нетерпением поглядывала на часы. Он врывался, холодный с мороза, соскучившийся и такой родной! Подхватывал ее на руки, кружил по комнате и кричал:

– О, Рим великий и могучий! Жалкий раб явился припасть к твоим стопам и помереть на месте!