Читаем Два цвета полностью

М у х и н. А у меня травмы нет. У меня трезвое понимание того, что произошло. Если я, Генка Мухин, смог однажды украсть, значит, в принципе я способен на это, значит, могу украсть еще раз и еще. Следовательно, я не властен над собой. И люди, которые снова в меня поверят, люди, которые ко мне, может быть, даже привяжутся, будут оскорблены в своих лучших чувствах. Зачем все это нужно?! Я потерял всех. Я не могу прийти к маме. Не могу. Она готова была за меня отдать руку… Да что руку, она жизнь бы за меня отдала. А папа? Я боюсь о нем даже думать. А Вика… эта самая гражданка Ковалева, из-за которой все это произошло… Вика… Как бы тебе объяснить?.. Она как натянутая струна, которая звенит от самого легкого прикосновения… Даже не от прикосновения, а от колебания воздуха. Мне всегда было за нее страшно. Она воспринимает мир обнаженными нервами. Да что там говорить! Рядом с ней должен быть человек, на которого она сможет опереться, который сможет ее защитить… Первое время она мне писала. (Достает из кармана пачку писем.) Вот, видишь, целая пачка! Могу я к ней прийти?

Р е г и н а. Если ты ее любишь — должен!

М у х и н. Любит, не любит… Разве в этом дело? Я научился смотреть в глаза правде. Человек отнюдь не такое совершенное создание, как бы ему хотелось о себе думать. Может быть, просто надо понять себя, свои предрасположенности и не сопротивляться своей природе.

Р е г и н а. Так любит или не любит тебя эта самая… дрожащая струна?

М у х и н. Я запрещаю о ней так говорить.

Р е г и н а. Ладно, дело прошлое… ты свой год отсидел. Скажи, зачем ты все-таки взял эту проклятую «Соню»?

М у х и н (помолчав). Не знаю.

Р е г и н а. А я знаю. Ты хотел подарить эту роскошную «Соню» даме своего сердца. (Смеется.)

М у х и н. Что тут смешного?

Р е г и н а. Ты смешной. Это в тебе-то предрасположенность к преступлению? Да ты самый безобидный человек, которого я когда-либо встречала.

М у х и н. Я — безобидный агнец? И ты поверила всей этой трепотне?! Про автомобили, про гражданку Ковалеву… (Смеется.) Ты поверила? Тем лучше. Верь! Я — безобидный. Сейчас ты увидишь, какой я безобидный.


Мухин убегает, возвращается с двумя чемоданами.


Р е г и н а. Прекрати этот цирк.

М у х и н. Ты же любишь цирк. «Как дела, Пушкин?» — «Хорошо, Кукушкин!» Только это не цирк, Региночка. Совсем не цирк, девочка. Это жизнь. Се ля ви.

Р е г и н а. Отнеси чемоданы назад.

М у х и н. Бегу.


Мухин поставил чемоданы, взял Регину за руку.


Р е г и н а. Куда ты меня тянешь? Перестань!

М у х и н. Не сопротивляйся!


Мухин уводит Регину.


Г о л о с  Р е г и н ы. Пусти! Что ты делаешь? Куда ты меня толкаешь?.. Тут какие-то ведра.


Слышен грохот, шум драки, звук запираемой двери.


Г о л о с  Р е г и н ы. Мухин, открой! Не делай глупостей.


Возвращается  М у х и н, растерянно смотрит на чемоданы. Входит  Б е л ы й  со множеством пакетиков и свертков.


Б е л ы й. А вот и я!

М у х и н. Живо, бери чемоданы!

Г о л о с  Р е г и н ы. Мухин… дурачок… Открой!


Слышно, как Регина бьет кулаками по двери.


Б е л ы й. Где она?

М у х и н. Я ее запер в кладовке. Бери чемоданы.

Б е л ы й. Опасно, Мухин. Меня Вареник на станции вроде как заметил…

М у х и н. Сдрейфил?

Б е л ы й. Двум смертям не бывать. (Уходит наверх.)

Г о л о с  Р е г и н ы. Мне наплевать на чемоданы, мне тебя жалко, дурак несчастный. Открой, слышишь?

М у х и н. Нечего меня жалеть. На этот раз я знаю, что делаю!


Возвращается  Б е л ы й  с чемоданами.


Б е л ы й. Боюсь, что Вареник меня все-таки узнал. В гастрономе нос к носу столкнулись.

М у х и н. Как хочешь. (Поднимает чемоданы, идет к выходу, останавливается, ставит чемоданы, стоит задумчиво.)

Б е л ы й. Хозяйка! Я тут на столе сдачу оставляю.

Г о л о с  Р е г и н ы. Да откройте же, наконец!


Из-за двери доносятся женские голоса.


П е р в ы й  г о л о с. Там кто-то есть.

В т о р о й  г о л о с. Неужели они приехали?


Мухин бросает чемоданы, убегает наверх. Входят  В и к а  и  Л ю д а.


В и к а (певучим голоском). Вы уже приехали?

Б е л ы й (растерянно). Приехали.

Л ю д а (подозрительно). Погоди, Вика. (Белому.) Вы кто?

Б е л ы й. Мы-то известно кто. А вы кто?

Л ю д а. Мы кто? Она хозяйка этой дачи.

Б е л ы й. Хозяйка? Здравствуйте-пожалуйста, еще одна хозяйка. Сколько же вас тут, хозяев?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Своими глазами
Своими глазами

Перед нами уникальная книга, написанная известным исповедником веры и автором многих работ, посвященных наиболее острым и больным вопросам современной церковной действительности, протоиереем Павлом Адельгеймом.Эта книга была написана 35 лет назад, но в те годы не могла быть издана ввиду цензуры. Автор рассказывает об истории подавления духовной свободы советского народа в церковной, общественной и частной жизни. О том времени, когда церковь становится «церковью молчания», не протестуя против вмешательства в свои дела, допуская нарушения и искажения церковной жизни в угоду советской власти, которая пытается сделать духовенство сообщником в атеистической борьбе.История, к сожалению, может повториться. И если сегодня возрождение церкви будет сводиться только к строительству храмов и монастырей, все вернется «на круги своя».

Всеволод Владимирович Овчинников , Екатерина Константинова , Михаил Иосифович Веллер , Павел Адельгейм , Павел Анатольевич Адельгейм

Приключения / Биографии и Мемуары / Публицистика / Драматургия / Путешествия и география / Православие / Современная проза / Эзотерика / Документальное