Два вампира (сборник)

 Бессмысленность, бесцельность...

Эти слова готовы были сорваться с моих губ, однако вместо них я произнес совсем другое:

—  Я должен думать о Доре.

Дора...

— Да, ты прав,— откликнулся Дэвид — И благодаря тебе у меня теперь тоже есть о ком заботиться. У меня есть Дора — не так ли?

 6

Что, как и когда сказать Доре? Вот в чем состоял главный вопрос. Мы отправились в Новый Орлеан следующим же вечером.

 В доме на Рю-Рояль Луи не было, что, впрочем, меня отнюдь не удивило. Луи все сильнее и сильнее охватывала тяга к путешествиям, и однажды Дэвид видел его даже в компании Армана в Париже. В доме царили чистота и уют. Красивые яркие обои, лучшие в мире ковры, великолепная мебель в так любимом мною стиле эпохи Людовика Пятнадцатого — словом, не дом, а мечта, ставшая реальностью.

 Дэвид, естественно, тоже хорошо знал этот дом, хотя и не видел его уже более года. В одной из шикарных, словно сошедших с картины спален, утопающей в шелках цвета шафрана и украшенной турецкими столиками и ширмами, по-прежнему  стоял гроб, в котором он спал во время своего самого первого и очень краткого визита в новом для него качестве бессмертного.

 Конечно же, гроб был тщательно замаскирован. Дэвид, как и большинство новообращенных вампиров, если они не вечные странники по натуре, настоял на том, чтобы гроб был настоящим, однако позже его искусно спрятали в тяжелый бронзовый сундук — Луи где-то отыскал этот огромный, как рояль, массивный прямоугольный ящик с секретом. А секрет заключался в том, что вы ни за что не отыскали бы на нем отверстие для ключа, но достаточно было легчайшего прикосновения в нужном месте, чтобы крышка мгновенно откинулась.

 Когда-то мы жили в этом особняке втроем: Луи, Клодия и я. В ходе его ремонта и реставрации я выполнил данное себе когда-то обещание: устроил здесь собственное место для отдыха. Но не в той комнате, что прежде служила мне спальней,— теперь там стояли только кровать с пологом на четырех столбиках и туалетный столик,— а в мансарде под самой крышей. Надежное убежище из металла и мрамора.

 В общем, в Новом Орлеане у нас было вполне комфортабельное жилище, и я был даже рад, что Луи там не оказалось. Мне не хотелось рассказывать ему о том, что я видел, и услышать в ответ, что он не верит ни единому моему слову. В его чисто убранных комнатах ничего не изменилось. Разве что прибавилось несколько новых книг и появилась очень интересная, сразу привлекшая к себе мое внимание картина Матисса.

 Как только мы устроились с дороги и проверили все системы безопасности — должен сказать, что бессмертные терпеть не могут, когда обстоятельства заставляют их делать то, что вынуждены делать смертные, поэтому мы просто быстро, но внимательно осмотрели все вокруг,— было решено, что я один отправлюсь в окраинные районы и постараюсь увидеть Дору.

 В последнее время я не ощущал присутствия ни своего преследователя, ни таинственного мужчины. Однако мы с Дэвидом считали, что любой из них может вскоре появиться вновь.

 Тем не менее я рискнул расстаться с Дэвидом и дать ему возможность побродить по городу в свое удовольствие.

 Прежде чем покинуть Французский квартал, я счел необходимым навестить Моджо, мою собаку. Тем, кто не читал «Историю Похитителя Тел», я должен дать хотя бы самые краткие и необходимые пояснения. Моджо — это гигантская немецкая овчарка, чьи любовь и преданность не могут не вызывать в моей душе ответное чувство. Я очень скучаю в разлуке с ним. Моджо живет в принадлежащем мне доме, и о нем заботится очень милая, добрая смертная женщина. В принципе он ничем не отличается от обыкновенного пса, кроме разве что своих невероятных размеров и необыкновенно красивой, густой шерсти.

Я провел с Моджо около часа или двух. Мы играли на заднем дворе, бегали, катались по земле, и я рассказал ему обо всем, что произошло, одновременно размышляя, стоит или не стоит брать его с собой на прогулку по городу. Его крупная, длинная, как у волка, морда с черной маской, как всегда, выражала неистребимую доброжелательность и снисходительное терпение. Господи! Ну почему ты не создал собаками всех нас?!

Откровенно говоря, общение с Моджо вселило в меня чувство уверенности и безопасности. Если дьяволу вдруг вздумается прийти вновь, а рядом со мной будет Моджо... Нет, это полный абсурд! Неужели я всерьез полагаю, что обыкновенная живая собака способна спасти меня от ада? Хотя... Смертные иногда верят и в более странные, поистине невероятные вещи.

Уже перед самым расставанием с Дэвидом я спросил:

— Как ты думаешь, что же все-таки происходит? Я имею в виду своего преследователя и того мужчину.

— Они существуют лишь в твоем воображении,— не задумываясь ответил Дэвид.— Таким образом ты безжалостно наказываешь сам себя, и это единственный приемлемый для тебя способ развлечения.

Наверное, мне следовало почувствовать себя оскорбленным и обидеться. Но я этого не сделал.

Дора... Дора была вполне реальной.