Двадцать четвертая буква

Когда они добрались до начала очереди, Барби улыбнулась, сделала знак швейцару ухоженным пальчиком и подошла к нему. Мужчина смотрел на ее вздымающуюся грудь. Барби мастерски пользовалась своими формами. Мужчина кивнул, посмотрел на О’Брайена, который улыбнулся, и махнул рукой, что означало «проходите».

Они вошли в коридор огней, который вливался в огромный зал: сотни людей кружились здесь на танцполе или укрывались за тонированными стеклами VIP-комнат.

Барби обернулась к О’Брайену:

– Так вот он какой, «Оз».

47

– Ребята, вы больше не в Канзасе![15] – закричал в микрофон диджей. – Время веселиться, как в стране Оз!

Диджей стоял за приподнятой платформой и выделывался, как дирижер в последние секунды перед крещендо.

О’Брайен и Барби прошли мимо водопада, подсвеченного синими лампами. Потом прошли по извилистой желтой дорожке, исчезающей у огромного искусственного дерева. С того места, где стоял О’Брайен, было видно шесть барных стоек. По огромному помещению пробегали волны света всех цветов радуги. За пятидесятифутовым пластиковым экраном, подвешенным под потолком, сменяли друг друга стилизованные изображения Льва, Страшилы, Железного Дровосека и сражающихся ведьм в черном и белом.

На втором этаже виднелся с десяток VIP-комнат, выходящих на танцпол. За тонированными стеклами перемещались силуэты, напоминающие тени на жалюзи.

Фотомодель, подрабатывающая официанткой, подошла к паре с подносом, уставленным выпивкой.

– А как нам попасть туда? – спросил О’Брайен, указывая на VIP-комнаты.

– Спросите у администратора. Вон там, в черном платье, – ответила официантка, указывая на женщину за лимонным подиумом рядом с лифтом из пузырчатого стекла.

Подойдя с Барби к подиуму, О’Брайен прошел по тигрово-полосатому коврику у подножия помоста. У женщины в черном коротком платье был беспроводной наушник и серый микрофон.

– Мы хотели бы VIP-комнату, – сказал О’Брайен.

– Ваше имя, сэр.

– Конти.

Барби взглянула на О’Брайена и улыбнулась.

– Вы хотите оставить реквизиты кредитной карты для резервирования комнаты? – спросила администратор.

– Сейчас еще рано. Спорю, у вас есть несколько свободных. Вообще-то я даже вижу одну свободную, вон там, – заявил О’Брайен, ткнув в сторону темной комнаты.

– Она зарезервирована с часа ночи.

О’Брайен сунул ей двадцатку со словами:

– К тому времени мы уже уйдем. А пока нас бы порадовало ваше лучшее шампанское.

Администратор улыбнулась и заговорила в микрофон: «Шейла, наши гости сейчас поднимутся на лифте. Пожалуйста, проведи их в «Опиумную курильню».

Стеклянный лифт в форме воздушного шара поднимался очень медленно, и по мере движения О’Брайен мог охватить взором весь густо усеянный людьми танцпол.

За всеми этими огнями, думал О’Брайен, за фасадом страны Оз прячется по-настоящему порочный волшебник. Один из темных альковов ведет к тому месту, откуда злой волшебник за занавеской дергает за людские ниточки. Где-то в здании находится кабинет Джонатана Руссо. Но как его найти? О’Брайен вышел из лифта на второй этаж и увидел, как раздвигаются шторы в VIP-комнате.

Теперь у него появился отличный план.

48

Барби села на кожаный диван и заметила:

– Там, где я работаю, таких диванов точно нет. Ты только посмотри на эту комнату! Настоящий мех. И все эти подушки. Мягкий свет. Цветы и фонтанчик в углу. У них даже есть шторы. Тут симпатичней, чем в моей квартире. Кен, давай танцевать!

В дверь постучали.

– Войдите, – сказала Барби.

В комнату вошла женщина в коротком белом платье-тоге. Белая ткань подчеркивала ее темную кожу. Высокие скулы. Загар без единой светлой полоски. Женщина двигалась с царственной элегантностью. Она присела на диван рядом с ними, скрестила ноги и сказала:

– Я Никки. Добро пожаловать в клуб «Оз» и вашу комнату «Опиумная курильня». Я буду вас обслуживать. Мы можем предложить вам все, что пожелаете. Превосходную еду и напитки. Даже массаж.

– Звучит здорово, – отозвалась Барби.

О’Брайен промолчал.

– Вот меню, – продолжала Никки. – Наше фирменное блюдо – деликатесные тапас[16]. Не желаете что-нибудь выпить, пока вы выбираете?

– У вас есть шампанское «Крюг»? – спросил О’Брайен.

– Конечно. Какой год вы предпочитаете?

– На ваш выбор.

– Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой великолепен, – улыбнулась Никки.

О’Брайен взглянул в карту вин. «Крюг» 1987 года шел по полторы тысячи долларов за бутылку.

– Похоже, хороший год, – сказал он с улыбкой.

– Я здорово проголодалась, – вступила Барби. – Я могу сделать заказ?

– Конечно, – ответила Никки.

– Я возьму цыпленка… как вы это называете, котэ…

– Цыплята Côte d’Azur, – подсказала Никки и встала, собираясь выйти.

– Никки, – произнес О’Брайен.

– Да?

– Пожалуйста, передайте Джонатану, что пришел мистер Серхио Конти и ждет его в «Опиумной курильне».

О’Брайен взглянул на Барби.

– Скажите Джонатану, что я принес подарок… подарок моложе этого шампанского, и я надеюсь, он к нам присоединится.

Никки улыбнулась, посмотрела на Барби и сказала:

– Я передам ваше послание.

Едва Никки закрыла двери, Барби спросила:

– Ты сейчас сделал именно то, что я подумала?

– Что?

– Свел меня с каким-то мужиком?