Двадцать четвертая буква

О’Брайен поехал на восток по I-4, потом свернул на шоссе 46, к трассе № 1 и Понс-Инлет. Его мобильник зазвонил. Это был детектив Рон Гамильтон.

– Такер Хьюстон – самый подходящий парень для Чарли Уильямса, – заявил Гамильтон.

– Надеюсь, что так. Предыдущий адвокат опустил руки, когда все ходатайства о новом разбирательстве отклонили.

– Шон, может, здесь ничего и нет, но когда ты упомянул, что кто-то накачивал Александрию героином… я разговаривал с Джо Торресом, и тут всплыла одна подробность. Джо сейчас занимается наркотиками и бандами в этом районе. Торрес говорил с Тодом Джеффрисом из УБН. Джеффрис вел расследование по коксу, когда они засадили Руссо. Джеффрис работал над этим с ФБР и с одним агентом, который сейчас руководит их офисом в Майами.

– С кем?

– Майком Чемберсом. Я с ним встречался. Не особо общительный. Типичный человек Бюро. Другим спецагентом был Кристиан Манеру, вроде боевой такой парень. В любом случае, хотя Тодд Джеффрис и федералы взяли Руссо за торговлю кокаином, они нашли два кило чистого героина на поддоне с химикатами для бассейнов. Джеффрис сказал Торресу, что есть подозрение, что этот героин – глазурь на торте в сделке между криминальными семьями Майами и нью-йоркскими бандами. Героин нашли в самом низу кучи кокса, все было замаскировано под порошковую хлорку. Руссо в ходе сделки со следствием рассказал о своих подозрениях – чистый порошок был спрятан там неизвестным курьером как часть платы за услуги наемного убийцы. А убийцей у них был подонок по имени Койот, известный также как Карлос Салазар.

– А что случилось с героином?

– Джеффрис говорит, исчез.

– Исчез?

– Где-то между фотографированием, взвешиванием, маркировкой и упаковкой… и отправкой на склад для вещдоков, да, исчез. Скорее всего, был украден. Вследствие чего с Руссо были сняты обвинения в торговле героином.

– Я не представляю, как УБН могло потерять вещественные доказательства… или их потеряло ФБР?

– Не знаю, можем ли мы обвинять в этом федералов. Героин хранился в офисе шерифа округа Дейд и был заперт на охраняемом складе для вещдоков неподалеку от той зоны, где держат конфискованные самолеты, катера и много всего другого. Джеффрис подозревает, что одна из семей Майами, связанных с Руссо, имела там своего человека, которому предложили сотню штук, чтобы он сбросил наркоту в канал. Продал дозу аллигаторам. Не знаю, связано ли это как-то с убийством Коул, особенно теперь, но подумал, что стоит тебе рассказать.

О’Брайен не отвечал.

– Ты здесь? – спросил Гамильтон.

– Ага, здесь. Думаю. Джеффрис не говорил, кто из агентов ФБР, Майк Чемберс или Кристиан Манеру, играл главную роль в том расследовании?

– Нет, а что?

– Пока ничего. Ты не мог бы спросить его, как во время того расследования делились обязанности?

– Ты имеешь в виду, между Чемберсом и Манеру, кто был у руля?

– Ага.

– О’кей. Кстати, о федералах. Кто-то вломился в дом Лорин Майлз.

– С ней все в порядке?

– Ага, ее не было дома. Кто-то вынес DVD-плеер и жемчужное кольцо. Она звонила мне по поводу зала на Шестой. Хочет договориться с полицией Майами о совместной слежке. Видеокамеры, весь набор, чтобы попытаться прихватить этих уродов во время одного из их смертельных матчей. У того ирландского парня есть набор судимостей, а если посмотреть в графу «связи», увидим там несколько отборнейших флоридских групп ненависти.

О’Брайен услышал входящий вызов. Код зоны 352. Зона, в которую входят Старк и тюрьма штата Флорида. Он отключил Гамильтона и ответил.

– Мистер О’Брайен?

– Да.

– Чарли Уильямс здесь. У вас есть три минуты.

Через несколько секунд в телефоне послышался голос Чарли Уильямса:

– Алло.

– Чарли, это Шон О’Брайен. Я хочу, чтобы ты знал – я уже почти добрался до настоящего убийцы Александрии. Ты знал, что Александрия пристрастилась к героину?

– Я подозревал, что дело плохо – у нее слишком сильно менялось настроение.

– Но она ни разу не сказала об этом?

– Прямо – нет. Она говорила, чтобы я держался подальше. Сказала, есть люди, которые сразу уберут меня, даже следов не останется.

– Но она не называла этих людей или человека?

– Нет. Она боялась до усрачки. Потому я и пытался вытащить ее оттуда.

– Я понял, Чарли.

– Спасибо за то, что вы делаете. Этот адвокат, мистер Хьюстон, реально полезный. Он сует стопор всюду, куда дотягивается.

– Он лучший. Чарли, я просто хочу, чтобы ты держался. Не терял надежду.

– Надежда – все, что у меня осталось, О’Брайен.

– Чарли, поверь, у тебя будет не только она.

– Хотел бы я твоей уверенности, – нервно рассмеялся Чарли. – У этой камеры ожидания есть свои плюсы. Она чуток больше моей. Меня перевели из клетки восемь на девять в ящик двенадцать на девять. Пришлось оставить фотографии. Мне не разрешили принести сюда фото мамы и Лекси. Я получил койку, одеяло и… и все…

Ему перехватило горло, голос сорвался.

– Чарли, скоро ты выберешься оттуда, – сказал О’Брайен. – И тогда сможешь поехать домой и повидаться с матерью.

После долгого молчания Чарли ответил: