Афанди попал на собрание ученых мужей, ведших долгие и нудные споры на исторические темы. Они долго и подробно обсуждали, какой конь был у халифа Али[494]
, какой длины были уши у валаамовой ослицы[495], какой масти была верблюдица, молоком которой вспоили в младенчестве пророка Мухаммеда. Тогда Афанди с важным видом сказал:— Сирхан.
Все посмотрели на него, и один ученый спросил:
— Уважаемый, вы изволили назвать какое-то имя?
— Да. И я удивляюсь, что вы, такие ученые, не знаете, кто такой Сирхан!
Собравшиеся ученые вынуждены были признаться, что они не слыхали этого имени.
Афанди заявил тогда:
— Сирхан — это имя волка, сожравшего Иосифа Прекрасного[496]
.— Но, — запротестовали ученые, — разве Иосифа Прекрасного съел волк? В Библии ничего не сказано об этом.
— Ну, значит, Сирхан — имя волка, который не сожрал Иосифа Прекрасного.
754. Познания Насреддина в арабском языке
Насреддина спрашивают:
— Как по-арабски будет «холодное кушанье»?
Насреддин не знал и потому ответил:
— Арабы ни за что не допустят, чтобы кушанье остыло.
755. Шкура казикалана*
Уже давно могущественный глава всех бухарских мулл, ишанов*
, шейхов и прочих духовных служителей, грозный распорядитель жизнью и смертью верующих мусульман, казикалан добирался до Афанди, раздраженный его неверием и непочтительностью к великим мира сего.Решив высмеять и опозорить мудреца всенародно, казикалан вызвал его к себе и в присутствии целой толпы духовенства объявил:
— Этот ничтожнейший из ничтожных только корчит из себя ученого мудреца. На самом деле он невежда. Клянусь, он даже не знает священного арабского языка, на котором начертана книга книг — священный Коран. Пусть он переведет хоть одно изречение!
— А если я переведу, — скромно спросил Афанди, — признаешь ли ты, что я умнее тебя?
— Да! — завопил казикалан. — А если не переведешь, тебе дадут пятьдесят палок по твоим презренным пяткам.
— Давай свое изречение.
— Так слушай!
И казикалан произнес по-арабски: «Из шкуры пса не выделать кожи».
Афанди мгновенно перевел во всеуслышание: «Из шкуры казикалана не выделать кожи».
Все муллы, ишаны, шейхи засмеялись. Посрамленный казикалан вынужден был оставить Афанди в покое.
756. Персидская ученость ходжи
Однажды пришли к ходже ученики и говорят:
— Вот ты человек грамотный, живешь-живешь, а по-ученому не знаешь.
— Как не знаю? — возразил ходжа.
— А коли знаешь, — заметили они, — скажи нам стишок, а мы послушаем.
Ходжа произнес экспромт:
— Аз исшед в рощу кипарисов и узрел девять волков; часть из них я уложил на месте, а некоторые грядут к полю[497]
.Услышав это, ученики поблагодарили ходжу и признали его ученость.
757. Молла играет на таре*
В одной компании Молле дали в руки тар и стали просить, чтобы он сыграл на нем.
Молла, нисколько не смутившись, взял тар и начал бренчать по струнам. Держа палец на одном и том же ладу, он беспрерывно ударял по струнам. У него, понятно, ничего не получалось. Наконец один из присутствующих сказал:
— Ай, Молла, так на таре не играют. Ты должен двигать пальцами, чтобы у тебя вышла какая-нибудь мелодия.
— Так делают те, кто не умеет играть на таре. Неучи шарят пальцами по грифу — стараются найти нужный лад. А я, как только взял тар, так сразу же нашел подходящий лад и больше мне искать нечего[498]
.758. Стихи Насреддина
Насреддина спрашивают:
— Ты помнишь наизусть стихи какого-либо выдающегося поэта?
— Не говоря уже о том, — отвечал он, — что я храню в памяти все знаменитые стихи, я и сам пишу прекрасные стихи.
— Так прочитай, — стали его просить, и Насреддин произнес какие-то несвязные слова, в которых не было намека на рифму и размер.
— Так ведь здесь, — говорят ему, — нет ни рифмы, ни смысла.
— Странный народ! — возмутился Насреддин. — Ведь говорят же, что стихи — это то, в чем нет смысла. Я поэтому и читаю стихи, а не рифму и смысл[499]
.759. И смех и слезы
Один человек нашел в степи компас. Вертел, вертел — не знает, что это такое. Принес в аул. Судили, гадали — никто не поймет, что за штука. Позвали ходжу Насыра, показали ему компас и попросили:
— Объясни, уважаемый, что это за вещь?
К удивлению всех, ни слова не вымолвив в ответ, ходжа залился безудержным смехом.
— Что с тобой, ходжа? — спросили люди. — Чему ты смеешься?
— О несчастные! Это вы рассмешили меня: неужели и вправду не знаете, что это такое?! — И ходжа захохотал пуще прежнего… Еще больше удивились люди, когда мудрец так же неожиданно расплакался. Он схватился за голову и запричитал рыдая:
— Горе мне, горе!
Кинулись его уговаривать:
— Не плачь, ходжа, успокойся и объясни причину слез твоих!
— Как же мне не плакать? — отвечал тот сквозь слезы. — Я вспомнил, что и сам не знаю, что это за вещь!..[500]
760. Ходжа и ученик-абиссинец