Дважды первый

В семь часов пятнадцать минут гондола прикреплена к оболочке и стартер дает команду: «На поясных и гондольных — дать слабину!» Кинокамеры операторов нацелены на алюминиевый шар с алыми буквами «СССР». Журналисты уже начали писать свои репортажи.

Старт. Стратостат торжественно, плавно возносится в небо. Голубое ядро гондолы становится горошиной, потом точкой, потом совсем исчезает.

В полете у экипажа было много работы. Все время отнимали приборы — велись исследования космических лучей, приходилось много писать в бортжурнале. На высоте двух километров они задраили люк — температура за бортом резко падала. А в гондоле вскоре сделалось жарко — плюс тридцать, они уже давно сбросили шубы. Прокофьев: «В кабине мы зверски потели…» И вскоре он же воскликнет: «Одиннадцать тысяч! Москва видна великолепно!»

Через четыре часа после старта стратостат достиг высоты девятнадцати тысяч метров. На его борту приняли радиограмму с земли: «Сообщите, как работают кислородные приборы, какая температура в кабине. Рекорд побит, не особенно увлекайтесь. Ваши успехи переданы по радио всей стране и за рубеж».

Несколько часов они висели на рекордной отметке. Впервые здесь были взяты пробы забортного воздуха, впервые на такой высоте человек работал с приборами, изучал космические лучи, пришедшие к Земле из недр вселенной.

Они сели в пять часов вечера, недалеко от Коломны, в 120 километрах от места старта.

Свершилось то, что предсказал Огюст Пиккар: по его стопам пошли другие.

Потом — через четыре месяца — второй полет советских стратонавтов, на «Осоавиахиме». Пилот П. Федосеенко, конструктор А. Васенко и молодой ученый И. Усыскин поднялись на 22 тысячи метров, они уже спускались, как связь вдруг оборвалась… В Мордовии, неподалеку от Кадошкина, нашли гондолу, сплющенную, наполовину врезавшуюся в землю… Эксперты объяснили, что стратостат снижался слишком быстро, и на высоте в двенадцать километров гондола стала отрываться от оболочки…

В 1935 году, в конце июня, новый старт советских стратонавтов. Профессор Вериго, Прилуцкий, Зилле на стратостате «СССР-1-бис» поднялись на высоту 16 тысяч метров. Потом пришлось начать снижение: в нижней части оболочки стали появляться трещины… Скорость спуска все возрастала… Экипаж держался мужественно, хладнокровно. Все трое выбросились из гондолы с парашютами…

Нет, не сдалась еще стратосфера.

Пиккар внимательно следил за всеми сообщениями: из Советской России, из Соединенных Штатов, где удалось достигнуть высоты 18 665 метров: стратостат «Век прогресса» поднялся на такую высоту в ноябре тридцать третьего года. Все эти баллоны были много больше стратостата Пиккара.

Брат Жан уехал жить в Америку — он там преподавал в Миннесотском университете, на кафедре авиационной техники и в 1934 году вместе с женой совершил полет в стратосферу. Его «Век прогресса» поднялся на 17 550 метров, и оба брата стали стратонавтами.

Почему Жан уехал? Трудно сказать… Может, потому, что его привлекло это место в университете, но скорей потому, что ему было трудно жить рядом со всемирно известным братом и быть к тому же похожим на него как две капли воды…

Огюст Пиккар добился своего: многие пошли в стратосферу за ним. Вновь и вновь уходят в небо стратостаты, выше и выше стремятся они, вознося человека.

А что Пиккар? Нет ли в нем сожаления — из-за того, что другие поднялись выше него? Нет ли в нем тайного, тщательно скрываемого от всех желания построить новый стратостат, мощнее, и вновь подняться — выше — в стратосферу?

— Нет, я ни капли не сожалею, — он это сказал вполне искренне.

Но он еще хотел полететь. Сначала он вместе с Козинсом собирался возродить ФНРС, превратив его в монгольфьер. Они рассчитывали, что солнце сможет нагреть оболочку, и шар окажется подвешенным в равновесии без непрестанного подогрева. Они уже готовились совершить пробный подъем с горячим воздухом, но сильный порыв ветра бросил оболочку на землю, ее охватило пламя, и через несколько секунд она перестала существовать.

Он попытался собрать деньги для строительства своего третьего стратостата, доказывая всюду и всем, что совершенно необходимо продолжить исследование в стратосфере — нужен третий полет, нужны и другие, но тщетно, денег никто не давал. Тогда Пиккар поехал в Америку — может быть, там удастся найти деньги… В Америке любят размах, там любят энергичных, смелых людей и смелее идеи тоже… Не может быть, чтобы там не нашлось человека, который бы понял его.

Так думал профессор Пиккар, стоя на борту океанского лайнера и глядя вперед: где-то там, за этой синей гранью неба и моря, лежала Америка… От встречи с ней он многого ждал.

С собой Пиккар вез гондолу, в которой он поднялся почти на семнадцать километров. Она должна была стать одним из самых замечательных экспонатов Всемирной выставки в Чикаго. Выставки, называвшейся «Век прогресса».

Вилли Пост, американский летчик, давно уже изыскивающий способ обрести известность, сам нашел Пиккара. Энергичный, бодрый, румянолицый, Вилли Пост был, по существу, единственным, кто обратился к Пиккару в Штатах с предложением: