Дважды первый

Капитан Кусто понимал, что стоит на пороге большого свершения. Никогда еще у человека не было такой возможности — опуститься на самое глубокое дно океана. Он понимал, конечно, что это произойдет не сейчас, а немного позже, но он знал и то, что сделает это человек в подводном корабле, придуманном и построенном этим удивительным швейцарцем, который сначала первым поднялся в стратосферу, а теперь задумал пройти через всю толщу вод океана.

Кто же он, профессор Огюст Пиккар? Ученый? Конечно. Большой ученый. Инженер? Да, разумеется. Конструктор, изобретатель? Да. И, хотя он сам не раз говорил, что рекорды, спортивные достижения его не волнуют, все-таки его можно назвать и спортсменом. Не по профессии — нет, но по духу, характеру. И, если бы существовала на свете такая профессия — мечтатель, его можно было бы назвать одним из самых выдающихся представителей этой профессии.

Как много разных людей бывает заключено в одном человеке…

«Скальдис» шел в Дакар медленно, то и дело в пути останавливаясь. Механики сбились с ног, устраняя бесконечные поломки в машинах. Капитан Ла Форс беспомощно разводил руками, когда к нему приближался Пиккар с одним и тем же вопросом: «А теперь что случилось?» Пиккар нервничал, опасаясь, что Кусто на своем «Эли Монье» придет в Дакар много раньше и долго ждать их не сможет. «Нет, этот «Скальдис» — детище недоброго рока», — думал Пиккар.

«Эли Монье» ждал их в Дакаре. Пиккар облегченно вздохнул, едва увидел его стройный, сияющий белизной корпус, четко вырисованный на фоне темно-синего моря. Стоял первый день октября. Было солнечно, тихо. Но Пиккар прекрасно понимал, что погода в любой час может испортиться. Дело обычное в этих краях. Впрочем, время есть: можно подождать, если нагрянут штормы. От этой мысли он успокоился. А что волноваться напрасно? Бог с ними, с этими мелкими неудачами, что преследуют его с той поры, как они вышли из Антверпена, — важно, что в целом идет все по плану.

Подошел сын Жак, встал рядом, облокотившись о поручень. Он был выше, крупнее отца. «Как быстро он вырос, — думал отец, — недавно он был совсем еще мальчик — вот в тот день, когда я второй раз стартовал в стратосферу. Тогда он стоял рядом с Марианной и с восторгом глядел на меня. А теперь Жак мужчина. И кажется, обещает стать настоящим ученым. Теперь мы вместе, в одной экспедиции…»

Огюст Пиккар поправил очки и сказал, кивнув на белый корабль, к которому они приближались:

— Это «Эли Монье», Жак. Капитан Кусто ждет нас.

Когда корабли сблизились, над «Эли Монье» взлетел сноп ярких, разноцветных огней, рассыпавшихся звездными искрами, — французы устроили фейерверк Огюсту Пиккару. Потом Пиккар с сыном увидели шлюпку, которая спускалась вдоль белого борта. Кто-то с «Эли Монье» спешил нанести первый визит.

Это был Жак-Ив Кусто. Он поднялся на палубу «Скальдиса», почти не останавливаясь, поздоровался с капитаном, с Пиккарами и буквально скатился по трапу вниз, в открытый грузовой трюм — так не терпелось ему посмотреть батискаф. Позже он скажет: «Вспыхнули яркие лампы, и я увидел чудесный корабль… Теперь я смог пощупать его своими руками… Моя вера, питавшаяся до сих пор теорией, окончательно окрепла».

Кусто ходил вокруг батискафа, разглядывая его тупоносый баллон-поплавок, подвешенную гондолу, которая, казалось, удивленно таращила широко раскрытые глаза-иллюминаторы. «Даже странно, как сильно он похож на дирижабль, — думал Кусто, — а эти винты с обеих сторон гондолы еще больше делают сходство». Он заглянул внутрь гондолы — и увидел невероятное, так ему показалось, множество рычагов, рукояток. Тут же, в кабине, приборы и, конечно же, счетчик Гейгера — Пиккар хотел знать, насколько глубоко космические лучи проникают в море и как при этом меняется их интенсивность.

Взглянув на кислородные аппараты, Кусто вспомнил, что Пиккар рассказывал ему на встрече в Брюсселе: «Два человека могут жить в батискафе двадцать четыре часа». Любит точность профессор. Он не сказал — «сутки», а «двадцать четыре часа». Сутки, может быть, и немного меньше, а может — немного больше. А он назвал точное число часов, отпущенных человеку для жизни в батискафе.

Группа Кусто по просьбе Пиккара и Козинса сконструировала стальные клешни-манипуляторы, с помощью которых можно было бы поднять со дна какой-либо интересный предмет или камень. Французы же по проекту Пиккара и Козинса создали настоящую подводную артиллерию. Семь подводных пушек, заряженных гарпунами метровой длины, могли на расстоянии в пять-семь метров пробить доску толщиной около восьми сантиметров. Причем мощь пушек возрастала с увеличением глубины. Сделали их просто так, на всякий случай — вдруг на батискаф обрушится кто-нибудь из гигантских обитателей моря. Предусмотрели и тот случай, если силы гарпунов вдруг окажется мало: к их наконечникам подвели электрический ток. Если же и ток не поможет, тогда через канал в гарпуне в тело врага, как шприцем, можно впрыснуть порцию яда. Можно сказать, что гидронавты вооружились до самых зубов.