Дважды первый

Он дошел до самого дна! Почти не веря своим глазам — а ведь как хотелось верить! — Пиккар смотрел на указатель манометра. Его стрелка показывала, что батискаф дошел до глубины в четыре с половиной тысячи футов. Это 1380 метров. Пиккар доказал, что он создал подводный корабль, способный достичь и больших глубин. Если бы еще оставался бензин… Тогда бы он сам опустился на тысячу метров… Но на всех островах Зеленого Мыса не набрать столько бензина…

Обследовав батискаф, Пиккар понял, почему он так быстро всплыл, не дожидаясь, пока часы включат систему сбрасывания. Оказалось все просто: он быстро спускался. Достигнув дна, он коснулся его металлическим щупом, тем самым, что однажды уже сработал, сбросив балласт на палубу «Скальдиса». Теперь же автопилот сработал безукоризненно, и именно в тот момент, когда это стало нужно. Батискаф сразу же пошел на подъем. И поднимался он даже быстрее, чем Пиккар ожидал. Вот вся загадка.

Профессор Пиккар очень жалел, что его не было в батискафе во время последнего погружения. Честно говоря, хотя он сам и избегал тогда говорить об этом — ему хотелось установить новый рекорд погружения. 923 метра профессора Биба удалось бы перекрыть сразу почти на полкилометра. И это нельзя было бы назвать иначе, как громадным успехом. Так он сам говорил. Да так оно и было бы на самом деле. Если бы…

В газетах писали, что экспедиция закончилась неудачно, что профессору Огюсту Пиккару не удалось выполнить плана, что еще неизвестно, как будет чувствовать себя человек в батискафе. Что ж, со стороны так вполне могло показаться. Батискаф выглядел сильно разбитым, а большое погружение он совершил без людей. Но что думал сам профессор Пиккар?

— Что же сказать о нашей экспедиции к островам Зеленого Мыса? — говорил он. — Она принесла нам много разочаровании, но, следует подчеркнуть, была далеко не бесполезной.

Не впервые для задуманного научного эксперимента создаются все условия, и все же эксперимент оканчивается неудачей. А в технике? Каково число самолетов, которые побежали по дорожке и никогда не смогли взлететь? Я помню те времена, когда нужно было лечь на землю, чтобы определить момент отделения колеса самолета от грунта. Какой восторг вызывал каждый дециметр, который появлялся между шинами колеса и полем аэродрома!

Важно ли для нас, что наша экспедиция не имела шумного успеха? Но зато мы получили доказательство правильности принципа батискафа!»

Вот главный итог экспедиции. Об этом Огюст Пиккар говорил в кают-компании «Эли Монье», стоя перед участниками экспедиции. Он говорил, что задумал строить другой батискаф, более совершенный и более самостоятельный, И он говорил, что еще надеется сам совершить в нем погружение и превзойти рекорд профессора Биба. Он не знал, что всего через несколько дней Отис Бартон в новой своей батисфере опустится на 1360 метров. Но это будет уже последний успех батисферы. Потому что в исследовании океана началась новая эра.

Эту эру открыл батискаф Огюста Пиккара.

Корабли расставались в Дакаре. «Скальдис» шел в Экваториальную Африку — искать груз, чтобы не возвращаться в Европу пустым. «Эли Монье» вместе с капитаном Кусто и его друзьями направлялся к необитаемым островам Сальведжа. Там Кусто хотел снять фильм о подводной жизни.

А Пиккар в эти дни был молчалив и выглядел озабоченным. Денег почти уже не осталось — их не хватало не только на самолет, но даже и на пассажирское судно. Еще недавно целая флотилия кораблей была у него в подчинении, а теперь, сидя на берегу, он раздумывает, как бы вернуться домой.

Жака волновали заботы отца, но он не мог ничего придумать, чтобы успокоить его. Жак понимал, что отец уже стар — седьмой десяток это не шутка, ему тяжело все нести одному — все эти заботы и хлопоты, которые неизбежны в каждой большой экспедиции. Пора уж ему, Жаку Пиккару, встать рядом с отцом и разделить его трудности.

Помощь пришла неожиданно, и как нельзя более вовремя. Французские власти в Дакаре оплатили дорогу, и Пиккар вместе с одиннадцатью другими участниками своей экспедиции погрузился на борт самолета, вылетавшего поздним рейсом в Париж.

Была глубокая ночь, в салоне, освещенном тусклым желтоватым светом, все давно спали. Жак, сидевший рядом с отцом, дремал, свесив голову на плечо и вытянув ноги в проход между креслами. «Мальчику очень неудобно сидеть, — подумал Пиккар. — Наверное, он очень устал в экспедиции. Хотя теперь он уж но мальчик. Он стал мужчиной, мой Жак. Как быстро и незаметно это случилось. Да и вся жизнь человека проходит так быстро, почти стремительно. Но только в старости это можно по-настоящему понять и прочувствовать. Только тогда понимаешь, сколь скоротечно и неумолимо время…»

Профессор долго не мог уснуть. В голове роились назойливо мысли, мешавшие отвлечься, осознать наконец, что все позади, экспедиция кончилась, больше не будет таких волнующих, наполненных напряженным ожиданием дней.