Дважды первый

Вскоре «Скальдис», «Эли Монье» и два фрегата, которые выделил адмирал экспедиции, направились к острову Сант-Яго. Там, в заливе Санта-Клара, было решено отправить батискаф в путешествие, на глубину в полтора километра. Такую глубину Пиккар и Козине выбрали не случайно. Они собирались погрузиться в батискафе на один километр, а для этого его нужно было испытать на глубине, в полтора раза большей. Таков закон эксперимента.

…Занималось раннее утро 3 ноября. Профессор Пиккар, наскоро перекусив бутербродами, припасенными с вечера, спустился в трюм к батискафу. Его бело-оранжевый корпус отсвечивал в темноте, как неясное видение. «Наверно, вот так он выглядит на большой глубине в океане, — подумал профессор, — загадочное существо в загадочном мире…»

Он зажег свет, и борта батискафа блеснули ровной поверхностью хорошо положенной краски. Пиккар забрался внутрь гондолы, придирчиво осмотрел все приборы, завел часовой механизм автопилота. Посмотрел на свои «Лонжин», сверил часы. Через двенадцать часов, в 16.40, батискаф должен всплыть.

Но прошло еще много времени, которое отняли подготовительные операции, пока подводный корабль не приготовили к спуску. На всякий случай Кусто предложил еще раз промерить глубину — не снесло ли корабли с глубокого места. И вовремя: эхолот показал всего 900 метров. Пиккар начал всерьез волноваться — время текло как вода, ему казалось, что он почти видит его движение. Часовой механизм в назначенный час точно сработает, и батискаф тут же всплывет, не успев опуститься до дна, — вот чего он боялся.

Батискаф уже качался на волнах, когда выяснилось, что его надо вести на глубокое место. Со «Скальдиса» завели трос, закрепили его и двинулись в путь. Пиккар то и дело смотрел на часы.

Снова невезение — лопнул буксировочный трос. Пока матросы побежали в трюм искать запасной, профессор, заложив руки за спину, большими шагами ходил по палубе. Осталось уже менее часа… Мег нее часа, чтобы пройти до дна путь в полтора километра.

Наконец все готово. Профессор махнул людям, сидевшим в шлюпке у батискафа, — среди них был и Жак, — и они спеша догрузили балласт.

— Отец, я буквально оцепенел, когда он исчез под водой, — сказал Жак, поднявшись на борт «Скальдиса».

Все. Теперь осталось лишь ждать. Только сорок минут…

«Успеет или не успеет? — обеспокоенно думал Пиккар. Больше его ничто не заботило. — Нет. Видимо, не успеет. Батискаф погружается медленно, сорок минут слишком мало…»

— Он дойдет до дна, отец, — произнес тихо Жак. — Вот увидишь, дойдет и вернется.

Отец ничего не ответил. Ему сейчас вообще не хотелось ни о чем говорить.

Пиккар не заметил, как к нему подошел капитан Ла Форс. Он постоял немного, молча покуривая, потом произнес затянувшись:

— Во время войны я видел корабли, которые погружались точно так же, как этот. Но ни один из них не вернулся.

— Ни одному кораблю не сравниться с этим, капитан, — ответил Пиккар. — Мой батискаф вернется. — Он точно знал, что вернется, потому что верил в расчеты, как верил в себя. И все же он не разрешил двум офицерам с «Эли Монье» занять места в батискафе. Они очень просили, абсолютно уверенные в полном успехе и в полной надежности батискафа, но эксперимент — это эксперимент. Первое погружение на большую глубину должно пройти без людей. Французские офицеры вернулись к себе на корабль. Одного из этих двоих звали Жак-Ив Кусто.

От этого погружения зависело многое. Никогда еще человек не покушался на дно океана, никогда еще он не был обладателем такого подводного корабля, который мог бы доставить его в любую точку в Мировом океане. Не этот батискаф, ФНРС-2 — не был рассчитан на предельную глубину, а другой, такой же в принципе. И от этого, первого, зависело — станет ли дорогой тропа, ведущая в глубину океана, или она останется только тропой. Пиккар верил в свой батискаф, но было совершенно необходимо, чтобы и другие в него поверили.

Вот капитан Ла Форс — один из тех, кто привык считать, что дно океана недостижимо. Так было всегда, так и привыкли думать. Человек так устроен: он хочет верить в невероятное, но когда это еще недавно «невероятное» становится былью, реальностью, его одолевают сомнения. Но почему? Таков нормальный, естественный ход истории. То, что было невероятным вчера, сегодня обыденно. Конечно, это происходит не сразу, не вдруг, но существует порог, через который необходимо переступить, чтобы подготовить себя к предстоящему изменению и превращению невозможного в возможное.

Тот ноябрьский день сорок восьмого года был как раз таким днем. Правда, многие из тех, кто стоял на борту «Эли Монье», «Скальдиса» и двух французских фрегатов, этого не осознавали. Их можно понять: трудно в самом деле поверить, что на твоих глазах свершается необычайное. Особенно если это необычайное выглядит как любая другая работа, как ежедневный, и очень нелегкий труд.

Пиккар снова взглянул на часы. Время еще не иссякло. Балласт еще держится. Батискаф погружается. «Дойдет он до дна или нет?.. — неотступно думал Пиккар. — Дойдет или нет?..»