Дважды соблазненная (Преимущества соблазнения синего чулка)

– Ах, отец… – прошептала Мередит. Грустная улыбка приподняла уголки ее губ. – Поверь, мне ничего лучшего не нужно. Моя жизнь вполне меня устраивает. Можно просить тебя об одолжении?

– Все, что угодно.

– Если в мое отсутствие случайно увидишь Гидеона, повтори ему эту мою маленькую речь.

Тут у порога появился Рис.

– Ты готова? – спросил он.

Старик встал и тепло приветствовал его. Мередит воспользовалась случаем, чтобы незаметно утереть глаза. Она знала: если Рис уедет из деревни навсегда, отец очень расстроится.

Последнее время у Мередит появилось слишком много обязанностей и привязанностей. Рис, Гидеон, отец, гостиница, деревня…

По ночам она не спала. Ломала голову в поисках решения: как сделать, чтобы все были счастливы и благоденствовали? Но пока что она не находила ответа на этот вопрос.

С первыми лучами рассвета Мередит попрощалась с домашними, и Рис усадил ее в экипаж. Что-то сказав кучеру, он устроился напротив своей спутницы, стукнул в крышу, и лошади тронулись. Собаки с лаем провожали их до границы деревни. Бедные псы, должно быть, станут тосковать по Рису куда больше, чем по ней. Они очень привязались к нему за последние недели.

Желудок Мередит как будто переворачивался при покачивании экипажа. И она ужасно нервничала, когда смотрела в окно.

«Вот мы и уехали, – сказала она себе, когда последние дома деревни остались позади. – Неужели это действительно происходит со мной!»

Да, она уезжала из деревни. И не для того, чтобы провести целый день, торгуясь в лавках Тавистока. Она ехала отдыхать в Бат! И, что всего приятнее, с ней ехал Рис!

Она решила оставить в деревне все заботы и тревоги и просто наслаждаться этими драгоценными днями.

Хмельная улыбка сияла на ее лице. Оторвавшись наконец от окна, Мередит повернулась к Рису, чтобы разделить с ним свою радость.

Оказалось, что он спал, скрестив руки на груди и уткнувшись в грудь подбородком. А ноги его лежали на сиденье, правда, он пристроил их подальше от ее юбок. Экипаж сделал резкий поворот, и Рис неожиданно всхрапнул.

Мередит прижала запястье к губам, чтобы не рассмеяться.

Что ж, он солдат. И видимо, способен уснуть где угодно. Поскольку же сон Риса прерывался кошмарами, она не хотела лишать его заслуженного отдыха. Во всяком случае, сейчас. А вот потом… Если от нее хоть что-то зависело, в Бате ему будет не до сна.

Но сама она не собиралась следовать примеру Риса. Мередит снова припала к окну, с жадностью вглядываясь в каждую деталь пейзажа. Она никогда раньше не ездила этой дорогой, и вполне возможно, что ей придется увидеть все это только раз. На обратном пути.

Когда экипаж остановился, Рис мгновенно открыл глаза. Ноги его с грохотом ударились о пол.

– Все в порядке, – поспешно заверила Мередит. – По-моему, мы остановились поменять лошадей.

Рис глянул в окно.

– Мы недалеко от Эксетера. Неплохо, неплохо. Выйдем, чтобы размяться?

Они немного погуляли и успели добраться до лесистой долины, граничившей с дорогой. Удивительно!.. Они отъехали не так уж далеко от дома, но все же здесь было множество растений, названий которых она не знала.

– Мы никогда не говорим о тебе, Рис, – сказала Мередит, взяв его за руку.

И возможность поговорить откровенно с каждым днем уменьшалась.

– Да и говорить-то почти не о чем.

– Конечно, есть о чем. Ты ведь много путешествовал. Какое место показалось тебе самым красивым?

– То, где находишься ты.

Она густо покраснела.

– И это говорит человек, который отрицает в себе всякую склонность к романтике. Но я серьезно. Я действительно хочу это знать. Каковы горные хребты во Франции? А бельгийский собор? А открытое море? Ты же видел его…

– И еще тюльпаны. – Рис поднял голову, всматриваясь в чащу. Он надолго умолк, и Мередит уже решила, что не дождется ответа. Возможно, Рис питал особое пристрастие к тюльпанам. – Да, целое поле тюльпанов. В Голландии, – пояснил он наконец. – Бесконечные волны красных тюльпанов. И ясное голубое небо над головой.

– Чудесное зрелище!

– Так и было, – буркнул Рис. И, оглянувшись, добавил: – По-моему, они уже запрягли новых лошадей.

И на этом разговор прервался.

Когда они снова отправились в путь, он положил ноги на ее сиденье и скрестил руки на груди, словно собирался заснуть. Но на этот раз она была начеку.

– Значит, тюльпаны? А что было самым уродливым?

Рис покачал головой:

– Не смогу ответить.

– Но почему?

– Потому что ты не должна знать об ужасах войны. Именно поэтому мы и сражались. Чтобы уберечь невинных людей от таких мерзостей. И будь я проклят, если стану знакомить с ними тебя. – Рис повернулся к окну, давая понять, что разговор закончен.

Мередит вздохнула. Почему он так скрытен? Если бы он знал, сколько боли в жизни видела она!

– Спасибо, Рис.

– За что?

– За твою службу. За смелость. Полагаю, тебя мало хвалили.

По крайней мере в деревне. Уж там-то он не слышал ничего лестного о себе.

Тут Мередит вновь заговорила:

– Насколько я знаю, твой полк был самым прославленным в Англии.

– Кто тебе это сказал?

– Читала как-то раз в газете. Или два раза. Или раз двадцать.

– Я служил со многими честными и отважными людьми.