Дважды возрожденный

На этот раз противники существенно сильнее и действуют согласованно. Человек вращая над головой длинный узкий меч приближается слева, а гном, злобно сверкая маленькими глазками сквозь прорезь в шлеме справа. Ребристая каменная дубина взлетает вверх, собираясь обрушиться мне на плечо, но я плавно смещаюсь в сторону противника и блокирую руку, занесшую ее в верхней точке. Гном изо всех сил пытается вырвать зажатую как в тисках руку, с испугом глядя на меня. Он знает, что копач сильнее человека и не может понять, откуда такая сила во внешне хилом противнике. Я слышу скрежет его зубов. С сухим звуком ломается кисть, и дубина падает у моих ног бесполезной игрушкой. Пока я разбираюсь с гномом, человек решает нанести удар в спину. Брошенный не глядя через плечо топор, с хрустом входит в его череп, останавливая уже занесенный для удара меч.

Гном свободной рукой выхватывает из-за пояса нож и пытается воткнуть мне его в грудь. Публика на трибунах булькающими возгласами поддерживает его попытку. Выдавленные сквозь прорези шлема внутрь черепа глаза не дают противнику воплотить замысел в жизнь. В принципе и жизни то у него уже нет. Захват. Резкий поворот. Кажется, что хруст шеи звучит на всю Арену. Но это только кажется.

Обмякшее тело опускается на землю, и почти сразу же Арена начинает поглощать неудачливых бойцов. Я оправляю одежду и выдергиваю топор из почти скрывшегося под поверхность черепа человека. На этот раз трибуны мрачно молчат. Замечаю недовольный взгляд братца гномихи направленный на меня.

Друзья уже не радуются моей победе. Они, перешептываясь, с опаской поглядывают на меня не в силах понять произошедших со мной перемен. Я пока и сам до конца не пойму, что со мной происходит. Откуда в тщедушном теле такая сила и прыть? Откуда профессиональное владение холодным оружием? Неужели это все последствия моего воскрешения лактом? А что тогда с моим мозгом? Почему я так равнодушен к происходящему? Мои размышления прерывает испуганный крик гномихи. Арена решила начать играть по взрослому. В ее центре вздувается пять холмов. Интересно, кого она приготовила для меня на этот раз?

Вскинув топор на плечо, я не спеша иду к центру Арены не обращая внимания на ненавидящие взгляды зрителей, толпящихся на трибунах. Из лопнувших холмов делают первый шаг три гнома, высокий бородатый мужчина с алебардой и …

– Мишка! – шепчу я. – Как же так? Ведь это же Мишка.

Последний из противников это Миша. Наш Миша! Но этого не может быть. Они же ушли домой … Значит не дошли. Эх, ребята! Как же вы так? Выходит, что они все умерли на этой Арене… И теперь я должен их снова убить… Должен…

– И посеял он страх и смерть в рядах врагов своих… – во весь голос цитирую я всплывшую в памяти фразу. – И поняли они, что прогневили бога и не будет им пощады.

Топор прыгнул с плеча в руки и запел грустную песню, вращаясь над головой.

Миша упал на поверхность Арены первым, обильно удобрив ее кровью из разрубленной головы. После этого я полностью теряю над собой контроль. Сознание тихонько спряталось вглубь черепа и боязливо выглядывает через глазницы на окружающий мир.

Я не знаю сколько длится бой. Я как комбайн смерти кругами двигаюсь по Арене, оставляя за собой отрубленный руки и головы, дергающиеся в предсмертных конвульсиях тела на земле.

Останавливаюсь и оглядываюсь в поисках новой порции противника.

Никого.

Мотор и Мичман с ужасом смотрят на исчезающие в Арене тела, а гномиха пристально изучает меня своими колючими глазками.

На трибунах тишина. Такая тишина, что я слышу собственное дыхание.

Неожиданно какой-то старый гном что-то булькающе кричит с верхних рядов трибуны. Его старческий голос подхватывают другие голоса, и Арена наполняется звучанием одной и той же фразы.

– Ты победил! – я даже и не заметил, как подошла гномиха.

– Неужели прошел целый час? – с удивлением опускаю окровавленный топор, лезвие которого покрыто многочисленными зазубринами. Оглядываю поле боя, и к горлу подступает комок тошноты. – Неужели это все сделал я?

– Арена признала себя побежденной! – с восторгом говорит она. – Я даже не думала, что такое возможно! Ты сражался всего около получаса, не более. Я не считала, но кажется, ты сразил что-то около тридцати противников. Арена не вынесла такого темпа, она не успевала рождать бойцов. Она могла признать победителем либо одного из своих создателей – Мастеров либо великого воина.

– Что они кричат? – показываю я топором на трибуны.

– Хозяин Арены, – с улыбкой переводит гномиха. – Они кричат, что ты хозяин Арены.

– И что мне с этого? – я все еще нахожусь в мрачном расположении духа. – Дадут приз зрительских симпатий?

– Ты не понимаешь, – горячится она. – Ты Хозяин Арены. Ты над законом. Если бы у нас были боги, то тебя приравняли бы к сыну божьему.

– Ого! – восхищенно восклицает подошедший Мотор. – У тебя Витек повышение звания. Из смертников в боги.

– Ну и натворил ты делов! – обнимает меня Мичиан. – Ну ты мастер! Ни разу такого красивого боя не видел. Круче чем в кино.

– У меня к тебе вопрос, – с загадочной улыбкой на уродливом лице начала гномиха.