Две горсти песка. Мату-Гросу

Короче говоря, в этот самый лагерь спустя неделю или немногим более после выезда из Англии прибывали английские ученые, к которым впоследствии присоединялись их бразильские коллеги. В эту крохотную точку среди джунглей, в этот оазис они прибывали с оборудованием или без оного для выполнения своей работы. Там они восхищались достоинствами лагеря и переносили его энтомологические недостатки. Вначале они потешались над вареным рисом и вареной фасолью — этими основными гарнирами к каждому блюду, — которые потом вызывали у них волчий аппетит. Они обучались структурному словарю Мату-Гросу и с удовольствием пользовались им. Они прорубали пикады, а потом совершали по ним переходы, таща на себе буры или ловушки, бинокли или гербарные прессы, в зависимости от своей специальности. Их непременно сопровождал один из бразильцев, заинтересовавшийся еще одной разновидностью работы. По вечерам они или возвращались засветло, до наступления темноты в 6 часов 30 минут, или же оставались ночевать в одном из вспомогательных лагерей, с меньшими удобствами, но ближе к месту работы. Долгие тропические вечера были весьма подходящими — если не брать в расчет насекомых и их стремления к самоуничтожению — для записей о проделанном за день. Эти заметки составляли фактическую канву всех статей, опубликованных впоследствии.

Глава третья

Индейцы

Рекомендация Королевского общества о том, чтобы в каждом случае при выходе за пределы лагеря группа состояла не менее чем из шести человек в качестве меры предосторожности против индейцев, вскоре была отброшена. Стало очевидным, что в прилегающей местности индейцев нет совсем. Фактически никому не привелось увидеть индейца — как «умиротворенного», так и еще с воинственными наклонностями — ближе чем в восьмидесяти километрах от нашего лагеря. Тем не менее было разумным, чтобы члены экспедиции информировали других о своем предполагаемом местонахождении и не уходили слишком далеко друг от друга. Опасность скорее представляли не индейцы, а сама местность, и любое неблагоприятное происшествие при выходе в одиночку в стороне от исхоженной тропы пикады могло окончиться печально. В конце концов, здесь были тропики, и физиологическое истощение могло наступить очень быстро.

Лично сам я осознал эту истину после того, как решил пройти пешком пятьдесят километров назад к лагерю по дороге, которая шла от реки Суя-Мису. Я не только хорошо попил перед отправлением в путь, но и взял с собой большую бутыль воды, и к тому же я знал, что через два часа после выхода буду пересекать речку Суидзинью, вода которой вполне пригодна для питья. На этой речке я опять хорошо напился и вновь наполнил свою бутыль. Все шло гладко до тех пор, пока я не покинул боковую дорогу и не пошел по главному шоссе, полностью открытому в это время дня палящим лучам солнца. Бутыль с водой вскоре опустела, а мои ладони перестали быть мокрыми от пота. Дорога пересекала несколько ручьев с крайне медленным течением, берущих начало в болотистых зловонных водоемах, оставленных то тут, то там строителями дороги. Поверхность воды в них имела маслянистый вид с пурпурным оттенком, а пни деревьев в этих водоемах сгнили и почернели, так как лежали на влажной, грязной и пузырящейся земле. Казалось, что совсем нетрудно пройти мимо этих застойных водоемов и прошагать по дороге еще восемь километров. Однако оказалось совершенно невозможно пренебречь следующим таким источником воды. Он был даже еще грязнее предыдущих, но я не мог ничего поделать. В водоеме было множество личинок москитов, а также грязи, он был отталкивающим во всех отношениях, но я с жадностью пил из него воду, и пот вновь появился у меня на ладонях.

Когда же у обочин дороги исчезла даже столь непривлекательная вода и когда тошнота и жажда стали соперничать между собой, я в изнеможении упал на землю. Вселенная вращалась вокруг меня на неопределенной оси, и лишь через какой-то промежуток времени я опять стал чувствовать кусающих меня муравьев и комья земли на дороге. Передвигать ноги стало невероятно утомительным, а жажда все возрастала. Я падал от изнеможения все чаще и чаще, пока лагерь, этот желанный лагерь, не оказался достаточно близким, чтобы я, собрав последние силы, дотащился до него.