Две недели до рая

Мы сидели в зале ожидания, и я наблюдала, как за окном взлетают и садятся самолеты. Это напомнило мне, что через несколько дней я буду на пути к своему долгожданному отдыху и надо бы до этого времени распутать дело Алены Каменцевой. Иван пару минут назад сходил за едой и, вернувшись, протянул мне тонкий пластиковый стаканчик с кофе и бутерброд с семгой, завернутый в бумагу.

– Дорогое удовольствие, – заметил он, усаживаясь рядом со своим стаканчиком, – еда в аэропорту мне уже не по карману.

Я откусила от бутерброда. На вкус все было как бумага.

– Так что там с новыми вопросами? – напомнил Иван.

Я вздохнула и отпила кофе:

– Куда, черт возьми, делись ее другие дневники?

– Зачем они тебе? Думаешь, на одной из страниц там написано: «Мой убийца – такой-то такойтович?» Да выбросила, наверное, вот и все.

– Ну, представь только, – не согласилась я, – ты ведешь дневники с детства. Тщательно все записываешь. Исписал тонну тетрадей, задокументировал почти каждый день. Тебе это важно. И вдруг все выбрасываешь в мусорку?

– Почему нет? Может, она осознала, что не стоит жить прошлым? – Иван быстро расправился со своим бутербродом и скомкал бумагу с недовольным видом: – За такие деньги должно быть как минимум вкусно.

– А как максимум? – рассмеявшись, спросила я.

– Как максимум я должен был умереть от гастрономического оргазма, – ответил парень и, выбросив обертку в ближайшую мусорку, вернулся к нашему обсуждению: – Мне кажется, ты перебарщиваешь со сложностями. Алена могла просто устать от писанины. Или психанула и выбросила все.

Я покачала головой:

– Не верится. Это как надо психануть, чтобы отправить свой многолетний труд в мусорное ведро? Не представляю, что кто-то способен на такое.

Иван вытянул ноги в проход и прикрыл глаза:

– Хорошо. Но ты сказала: «новые вопросы», а не «вопрос». Что еще тебя гложет?

– Фраза, которую расслышал старик-сосед.

– «Ты пожалеешь»?

– Нет, другая. Алена сказала своему собеседнику: «Пора поумнеть и забыть, что я тебе что-то должна».

– Вот это действительно интересно, – сказал Иван. – Кому она могла быть должна?

– Именно! – с жаром подхватила я. – Если перебрать подозреваемых, то вариантов на первый взгляд не так много. Подруге Даше она должна что-нибудь?

– Маловероятно, – ответил Иван, – скорее это Даша ей должна.

– Видишь? Не сходится… Хотя, – подумав, протянула я, – подруга могла что-то утаить от нас.

– Но есть люди, которым, по их мнению, Алена действительно была должна, – напомнил Ваня, – тетка и бывший парень.

Резко замолчав, он внезапно фыркнул от смеха.

– Ты чего? – спросила я.

– Представил, как Лариса Ильинична в рэперских штанах удирает по лестнице.

– Да, версия с женщиной маловероятна. Все ведет к Светлову. Но мне слабо верится в такую разгадку. Убить девушку из-за старой обиды, поросшей мхом? – задумчиво произнесла я и вдруг почувствовала, как на меня опять навалилась зверская усталость.

В висках застучала тупая боль. Еще немного, и работать я смогу, только приволакивая за собой стойку с капельницей.

Я зевнула и потерла переносицу. Иван заметил это.

– Хочешь поспать? – спросил он, притягивая меня к себе сильной теплой рукой. – Нам еще полчаса сидеть до посадки. Мое дружеское плечо всегда в твоем распоряжении.

Я улыбнулась, но высвободилась. Щекочущее, приятное чувство разлилось в животе. К сожалению, оно было совершенно неуместно.

– В самолете посплю, – решила я, – а то не захочется просыпаться, и тебе придется нести меня по трапу.

– Ну, ты на первый взгляд не тяжелая, – пошутил мой спутник.

Я пристроила рюкзак на коленях и вытащила ноги из босоножек, в который раз проклиная себя за щегольские каблуки. Знала же, что устану! Зачем надела?

«Затем, – назидательно сказал внутренний голос, – что на каблуках твои стройные, длинные ноги выглядят еще длиннее и стройнее. Ты совсем потеряла голову, Иванова!»

«Да, – думала я, ощущая сонливость и проваливаясь в сладкую яму дремоты, – я потеряла голову. Надо срочно ее искать».

Из полусна меня вывел телефонный звонок. Я вытащила из рюкзака телефон и посмотрела на экран. Кирьянов!

– Слушаю тебя, друг мой, – ответила я, заметив краем глаза, как недовольно скривился Иван.

– Танька, ты где? – послышался строгий, взволнованный голос Владимира Сергеевича.

– В Москве. Скоро буду дома, – ответила я.

– Вот тебя мотает! Ты к Белецкой на квартиру, что ли, ездила? Наши московские коллеги там ничего не нашли. Пусто как в новостройке.

– Знаю. А вы уже арестовали Семеренко?

– Нет. Тут такое дело… – Кирьянов замялся, – пришел отчет судмедэксперта.

– И что он говорит? – заинтересовалась я.

– Он говорит, что, по его мнению, убийца – женщина.

– Женщина? – повторила я, не веря своим ушам. – А как он это заключил?

– По характеру ранений. Высота и угол нанесения смертельного удара свидетельствуют о том, что убийца был невысокого роста. Много ниже Семеренко, в любом случае.

– Ну, может, он присел.

– Зачем?

– Не знаю.

– Удар уверенный и глубокий. Из неудобного положения так не ударишь.

– Я так понимаю, у тебя сменился подозреваемый, – хмыкнула я.