Две недели на Синае. Жиль Блас в Калифорнии

Как мы уже говорили, два этих чудовища обитают в илистых трясинах. Стоит лошади оступиться, и все кон­чено: какую-то минуту она с горящими глазами, подня­вшейся дыбом гривой и пылающими ноздрями еще бьется в этой грязи, где невозможно плыть, но потом вдруг мучительно содрогается, ощущая, что какая-то неодолимая сила затягивает ее в бездну. Затем она на глазах постепенно исчезает, сражаясь с невидимым вра­гом, лишь изредка показывающим свой бугристый загну­тый хвост, сплошь ощетинившийся чешуей, которая сверкает сквозь грязь. Дело в том, что у аллигатора сред­ством нападения и обороны служит его огромный хвост, способный, если он загнут дугой, дотянуться до его пасти. Горе тому, кто по неосторожности или случайно окажется в пределах досягаемости этого страшного хво­ста!

Что бы ни представляла собой жертва, которую хочет проглотить это омерзительное животное, оно ударяет ее хвостом и подталкивает по направлению к своим челю­стям, а те в это время, пока хвост действует, распахнуты во всю ширину и повернуты вбок, чтобы принять пред­мет, который хвост им посылает и который эти страшные и неотвратимые челюсти перемелют в мгновение ока.

Однако именно из аллигаторов плантаторы Техаса, Новой Мексики и соседних провинций добывают жир, которым они смазывают колеса своих мельниц.

В сезон охоты на аллигаторов, то есть в середине осени, эти животные словно сами приходят сдаваться. Они покидают свои топкие озера и илистые реки, чтобы найти себе самые теплые уголки для зимовья. Там они роют ямы под корнями деревьев и сами зарываются в землю. В это время они впадают в такое оцепенение, что не представляют более никакой опасности. Негры, кото­рые на них охотятся, одним ударом топора отделяют хвост от туловища, но, по-видимому, даже такое ужасное рассечение неспособно их пробудить. После этой первой операции их разрубают на куски, которые бросают в гигантские котлы; затем, по мере того как кипит вода, жир всплывает на поверхность, и негр собирает его огромным черпаком. Обычно один человек берет на себя все три заботы: он убивает аллигатора, варит его и соби­рает его жир.

Случалось, что негры убивали по пятнадцать аллигато­ров в день, но при этом ни разу не было слышно, чтобы в это время года хотя бы один из них получил даже цара­пину.

Что же касается карвана, то тут дело обстоит иначе: он еще более губителен и еще более страшен, чем аллига­тор, но никто никогда не видел его живым, а когда на него можно взглянуть, он уже ни на что не способен. Однако, поскольку карванов находили мертвыми после осушения лагун или отвода воды из рек, известно, как они выглядят: это гигантская черепаха с панцирем дли­ной в десять—двенадцать футов и шириной в шесть футов, с головой и хвостом, как у аллигатора. Спрята­вшись в тине, как муравьиный лев в песке, чудовище поджидает жертву в своего рода воронке, где его распах­нутые челюсти всегда готовы схватить добычу, которую пошлет ему случай.

Именно от такого жуткого чудовища Алуна сумел убе­жать, оставив ему свою лошадь, которая исчезла, пере­молотая в невидимой пасти, откуда доносилось похру­стывание костей, и случалось это с ним дважды.

Тем не менее однажды офицеры американских инже­нерных войск, измерявшие расстояния между Мексикой и Новым Орлеаном и увидевшие, как один из их товари­щей стал жертвой карвана, решили сообща с одним аме­риканским земледельцем, в доме которого они останови­лись и в гостях у которого оказался также Алуна, во что бы то ни стало вытащить одно из этих чудовищ из пучины, где те обитали. Соответственно, они предпри­няли для этой необычной рыбной ловли следующие при­готовления.

К цепи длиной в тридцать или сорок футов прикре­пили якорь небольшой лодки; к этому якорю привязали в качестве приманки двухнедельного ягненка. Якорь с ягненком бросили в тину, а другой конец цепи обмотали вокруг ствола дерева.

Сторожить эту странную донную удочку поставили негра.

На следующий вечер он прибежал с сообщением, что карван клюнул и что, по всей вероятности, он проглотил якорь, от рывков которого сотрясается цепь и шатается дерево.

Было уже слишком позднее время, чтобы что-либо предпринимать против карвана в тот же вечер, и извле­чение чудовища из его илистого логова пришлось отло­жить до следующего утра.

На следующий день, на рассвете, все собрались около дерева. Цепь была настолько натянута, что кора дерева там, где вокруг него намотали цепь, оказалась полностью стертой из-за этого сильного натяжения. К цепи тотчас же прикрепили веревки, а к этим веревкам привязали двух лошадей.