Две недели на Синае. Жиль Блас в Калифорнии

Лошади, которых понукали и стегали кнутами, объеди­нили силы и попытались вытащить карвана из пучины, но все их усилия были напрасны: стоило им сделать шаг вперед, как тут же под действием какой-то непреодоли­мой силы они отступали назад. Тогда, видя, что одних лошадей здесь недостаточно, фермер велел привести двух самых сильных быков со своей фермы; быков впрягли вместе с лошадьми и стали погонять стрекалом. На какую-то минуту у собравшихся появилась надежда, что эти усилия приведут к успеху, ибо на поверхности тины, взбаламученной подводными толчками, показались, хотя и не целиком, челюсти животного; однако внезапно под действием сильного рывка якорь вылетел из болота на берег. Одна из его лап была отломана, а другая, изогну­тая, перекошенная, вывернутая, несла на себе куски мяса и костей, вырванные из челюстей чудовища. Но само чудовище так и осталось невидимым, и по колебаниям тины можно было догадаться, что оно погрузилось как можно глубже в эту подвижную и бесконечную пучину.

Вот каковы эти страшные существа, которым дано было внушить ужас нашему спутнику Алуне, хотя то чув­ство, какое он испытывал, рассказывая об этих почти баснословных животных, являлось скорее отвращением, чем ужасом.

В другой раз, у подножия Скалистых гор, между под­ножием этих гор и озером, которому никто из путеше­ственников еще не додумался дать название, Алуну пре­следовал отряд воинственных индейцев, и охотник, зная, что курок его карабина сломан, чувствуя, что лошадь под ним вот-вот падет без сил, и понимая, что на своих све­жих лошадях индейцы в конце концов догонят его, решил воспользоваться быстро наступавшей темнотой и скрыться от них с помощью уловки, к которой он дал себе слово прибегнуть в крайних обстоятельствах, если ему случится когда-нибудь в них оказаться.

Уловка была весьма проста: речь шла о том, чтобы лошадь продолжила свой бег одна, без седока, а сам он остался на дороге; и тогда, чем больше индейцы будут приближаться к лошади, которая увеличит скорость, освободившись от всадника, тем больше они будут уда­ляться от него.

И потому он направил свой бег к небольшой сосновой роще, заранее освободился от шпор и, проезжая под одним из деревьев, ухватился за крепкую ветвь; он повис на ней, а лошадь помчалась дальше. Алуна зацепился ногами за ту же ветвь, за которую он держался руками, и уже через минуту добрался до середины дерева.

Около дюжины дикарей галопом проскакали мимо. Алуна видел и слышал их, но его никто из них не увидел и не услышал.

Когда они удалились и звуки галопа стихли, Алуна спустился с дерева и стал искать место, где можно было бы провести ночь. Через несколько минут он нашел одну из расщелин, столь часто встречающихся в подножии Скалистых гор; она соединялась с пещерой, просторной, но темной, поскольку свет в нее проникал лишь через проход, только что обнаруженный Алуной. Он проскольз­нул в него, словно змея, отыскал в пещере большой камень и прислонил его к входному отверстию, чтобы никому другому, ни человеку, ни зверю, не пришло в голову войти туда следом за ним, потом закутался в пончо и через мгновение, разбитый усталостью, заснул.

Но как ни крепко он спал, особенно первым сном, ему пришлось проснуться, чтобы разобраться с тем, что про­исходило с его нижними конечностями.

По ощущению Алуны, одно или несколько животных с чрезвычайно острыми когтями проделывали с его ногами то, что коты порой проделывают с метлой, зата­чивая о нее свои когти.

Алуна потряс головой, убедился, что он не спит, про­тянул руку и ощутил под ней двух молодых ягуаров вели­чиной с крупного кота; привлеченные, несомненно, запахом свежего мяса, они играли с его ногами, запуская когти туда, где прорези в штанах оставляли открытыми голые ноги.

Ему тотчас стало понятно, что он попал в пещеру, слу­жившую убежищем ягуару и его детенышам, что мать и отец, вероятно, отправились на охоту и не замедлят вер­нуться и, следовательно, ему лучше всего побыстрее отсюда убраться.

Так что он поднял ружье, скатал пончо и приготовился отвалить от входа камень, чтобы поскорее покинуть западню, куда он сам себя загнал, и выйти на открытое место.

Но стоило Алуне взяться руками за камень, как не далее чем в ста шагах послышался рев, давший ему знать, что он опоздал; это возвращалась ягуарица, и другой рев, раздавшийся уже в двадцати шагах, оповестил его, что возвращается она быстро. В ту же минуту он почувство­вал, что зверь толкнул камень, пытаясь войти внутрь.

Детеныши, со своей стороны, ответили на рев матери мяуканьем, полным нетерпения и угрозы.

У Алуны было с собой ружье, но, как мы уже гово­рили, курок ружья был сломан, и, стало быть, оно вышло из строя.

Однако Алуна нашел способ воспользоваться им.

Он оперся спиной о камень, чтобы удержать его на месте, несмотря на усилия ягуарицы, и принялся как можно быстрее заряжать ружье.

Столь простая в обычных обстоятельствах, эта опера­ция усложнялась в его нынешнем положении страшной тревогой.