Две серьезные дамы

– Зайдемте, – произнесла мисс Гёринг. – Мне хочется зайти внутрь. – Она принялась тянуть его за руку, но он не шевельнулся. Она поняла: хоть и выглядел он до ужаса старомодным и чуточку нелепым в этом своем шоферском картузе, но все же оставался еще очень силен. Ей стало интересно, почему той ночью, когда они с ним познакомились, он показался ей гораздо благородней.

Она тянула его за руку еще сильней, отчасти в шутку, а отчасти всерьез, и при этом совсем нечаянно оцарапала ему ладонь ногтем. Выступило немного крови, и это вроде бы довольно-таки расстроило Арнолдова отца, поскольку он заковылял по полю к дому со всею своей прытью.

Позднее он объявил всем о своем намерении остаться на ночь в доме мисс Гёринг. Все они развели огонь и вместе уселись вокруг него. Арнолд дважды засыпал.

– Маменька будет жутко волноваться, – сказал он.

– Волноваться? – отозвался его отец. – Да она, вероятно, еще до утра помрет от сердечного приступа, хотя, впрочем, что есть жизнь, как не клуб дыма, или же листик, или свеча, какая скоро догорит?

– Только не делай вид, будто не воспринимаешь жизнь всерьез, – проговорил Арнолд, – и не притворяйся лишь из-за того, что рядом женщины, будто ты беспечен. Ты угрюмый хлопотун и сам это знаешь.

Отец Арнолда кашлянул. Вид у него был немного расстроенный.

– Я с тобой не согласен, – вымолвил он.

Мисс Гёринг отвела его наверх в свою собственную спальню.

– Надеюсь, спать вам будет спокойно, – сказала ему она. – Вам же известно, что я всегда счастлива видеть вас у себя в доме.

Арнолдов отец показал на деревья за окном.

– О, ночь! – промолвил он. – Мягка, словно щека девы, и таинственна, как задумчивая сова, Восток, глава султана в тюрбане. Сколь долго пренебрегал тобою я под своею лампою для чтенья, в различных и всяческих занятьях, коими нынче решил я пренебречь ради тебя. Прими извиненье мое и дозволь считаться средь сынов твоих и дщерей. Видите, – сказал он мисс Гёринг, – вот видите, какой новый лист перевернул я на самом деле; думаю, теперь мы понимаем друг дружку. Вам никогда не следует даже думать о том, что у людей лишь одна природа. Все, что сказал я вам как-то раз ночью, – неправильно.

– О, – произнесла мисс Гёринг в легком смятении.

– Да, нынче меня интересует быть совершенно новой личностью, столь же отличной от моего прежнего «я», как А от Я. Это было весьма чарующее начало. Хорошее предзнаменованье, как говорится.

Он растянулся на кровати и, пока мисс Гёринг смотрела на него, уснул. Вскоре захрапел. Она его накрыла покрывалом и вышла из комнаты в глубоком недоумении.

Внизу она примкнула к остальным перед огнем. Они пили горячий чай, куда подливали понемногу рома.

Мисс Гэмелон расслаблялась.

– Это лучшее на свете от нервов, – сказала она, – а еще для умягченья жестких углов жизни. Арнолд мне рассказывал о своих успехах в дядиной конторе. Как он начал посыльным, а теперь дослужился до того, что стал одним из главных агентов конторы. Мы до крайности приятно проводили время, пока просто сидели здесь. Думаю, Арнолд прячет от нас свое превосходное деловое чутье.

Вид у Арнолда был слегка обеспокоенный. Он все еще боялся вызвать неудовольствие мисс Гёринг.

– Мы с мисс Гэмелон завтра разузнаем, есть ли на острове площадка для гольфа. У нас обнаружился общий интерес к гольфу, – сообщил он.

Мисс Гёринг не могла понять внезапной перемены в Арнолде. Он будто бы только что приехал на летний курорт и теперь рьяно планировал себе славный отпуск. Мисс Гэмелон тоже несколько удивила ее, но она ничего не сказала.

– Вам гольф чудесно поможет, – сказала мисс Гэмелон, обращаясь к мисс Гёринг; – вероятно, выправит вас за неделю.

– Ну, – сконфуженно произнес Арнолд, – ей же может не понравиться.

– Мне не нравится спорт, – сказала мисс Гёринг; – сильнее чего угодно, у меня от него возникает жуткое ощущение греховности.

– Напротив, – проговорила мисс Гэмелон, – вот чего-чего, а этого в нем нет совершенно.

– Не грубите, дорогуша Люси, – отозвалась мисс Гёринг. – В конечном счете я достаточно внимания уделяю тому, что творится у меня внутри, и мои собственные чувства мне известны лучше.

– Спорт, – произнесла мисс Гэмелон, – нипочем не сообщит вам ощущения греховности, но гораздо интересней здесь то, что вы и пяти минут не просидите, чтобы не перевести беседу на какую-нибудь дичь. Я определенно считаю, что вы себе ставите такую цель.

Наутро Арнолдов отец спустился с расстегнутым воротником и без жилета. Волосы он себе немного взъерошил, поэтому теперь смахивал на старого художника.

– Что же станет делать маменька? – спросил у него Арнолд за завтраком.

– Вздор! – ответил Арнолдов отец. – Называешь себя художником, а даже не умеешь быть безответственным. Красота художника залегает в его детской душе. – Он коснулся руки мисс Гёринг. Та не могла не припомнить речь, какую произнес он той ночью, когда пришел к ней в спальню, и насколько она противоречила всему, что он говорил сейчас. – Если у твоей матери есть желание жить, она выживет – при условии, что бросит все, как это сделал я, – прибавил он.