Две серьезные дамы

– Нет никакой справедливости, – промолвила мисс Гэмелон; – вы оба возмутительны. – Она выпрямилась на стуле, и как Арнолд, так и мисс Гёринг воззрились на ее бинты.

– Что ж, – произнес Арнолд, вытирая рот и отталкивая от себя тарелку, – я уверен, что отыщется такой способ, каким мы можем договориться, чтобы жить в доме вместе.

– Да чего вы так привязались к этому дому? – возопила мисс Гэмелон. – Вы же там лишь растягиваетесь в гостиной и засыпаете.

– Дом мне сообщает некоторое ощущение свободы.

Мисс Гэмелон посмотрела на него.

– Вы имеете в виду возможность потакать вашей лени?

– Ну посмотрите, – вымолвил Арнолд, – предположим, мне позволено занимать гостиную после ужина и поутру. Тогда вы можете ею пользоваться все остальное время.

– Хорошо, – ответила мисс Гэмелон, – я согласна, но будьте любезны днем туда ни ногой.

По пути домой и мисс Гэмелон, и Арнолд казались вполне удовлетворенными, поскольку у них выработался план. Каждый считал, что обставил в этой сделке другого, и мисс Гэмелон уже намечала себе несколько приятных способов проводить день в гостиной.

Дома она отправилась наверх в постель почти сразу же. Арнолд улегся на кушетку полностью одетый и укрылся вязаным покрывалом. Мисс Гёринг сидела в кухне. Немного погодя из гостиной она услышала всхлипы. Вошла и обнаружила, что Арнолд плачет себе в рукав.

– Что случилось, Арнолд?

– Не знаю, – ответил тот, – совершенно неприемлемо, если тебя кто-то ненавидит. Я, право слово, уже думаю, что мне, возможно, лучше уехать и вернуться к себе в дом. Но мне это не нравится так, что хуже не придумаешь, и я ненавижу торговлю недвижимостью, и меня бесит, что эта вот злится на меня. Вы не можете ей сказать, что это для меня период приспособления, – чтобы она любезно подождала чуточку?

– Разумеется, Арнолд, я ей об этом скажу первым делом поутру. Может, если завтра вы отправитесь на работу, она и отнесется к вам получше.

– Вы думаете? – спросил Арнолд, в нетерпении своем садясь по стойке смирно. – Тогда поеду. – Он встал и замер у окна, широко расставив ноги. – Я просто терпеть не могу, если кто-то ненавидит меня в этот период приспособления, – сказал он, – а еще, конечно, я предан вам обеим.

Следующим вечером, когда Арнолд вернулся домой, привезя по коробке шоколадных конфет мисс Гёринг и мисс Гэмелон, он с удивлением обнаружил там своего отца. Тот сидел на жестком стуле с прямой спинкой перед камином с чашкой чая в руках, и на нем была шоферский картуз.

– Я приехал посмотреть, Арнолд, насколько хорошо ты обеспечиваешь этих молодых дам. Похоже, они тут живут в навозной куче.

– Не понимаю, с чего это у тебя вдруг возникло право, папенька, говорить подобное, будучи в гостях, – произнес Арнолд, мрачно вручая каждой женщине по коробке конфет.

– Само собой, в силу возраста, дорогой мой сын, мне много чего позволено говорить. Не забывайте, вы передо мной – всего лишь дети, включая вот эту вот Принцессу. – Изогнутой рукоятью трости он зацепил мисс Гёринг за талию и подтянул к себе. Та и вообразить не могла, что застанет его в таком разухабистом добродушии. Ей он казался мельче и щуплее, чем в ту ночь, когда они познакомились.

– Ну и где вы, чокнутые жучочки, питаетесь? – спросил у них он.

– У нас есть квадратный стол, – ответила мисс Гэмелон, – на кухне. Иногда мы ставим его перед камином, но оно всякий раз не слишком удобно.

Арнолдов отец откашлялся и ничего не сказал. Похоже, его раздосадовало, что мисс Гэмелон заговорила.

– Ну, все вы чокнутые, – произнес он, глядя на своего сына и мисс Гёринг, а мисс Гэмелон подчеркнуто исключая, – но я за вас болею.

– Где ваша жена? – осведомилась у него мисс Гёринг.

– Дома, полагаю, – ответил Арнолдов отец, – и куксится, как кислый огурчик, а на вкус такая же горечь.

При этом замечании мисс Гэмелон хихикнула. Такое вот она и считала потешным. Арнолд пришел в восторг от того, что она немного взбодрилась.

– Выйдемте со мною, – сказал отец Арнолда мисс Гёринг, – на ветер и солнце, любовь моя, или лучше сказать – в ветер и лунный свет, не забывая добавить «любовь моя».

Они вместе вышли из комнаты, и Арнолдов отец повел мисс Гёринг на поле неподалеку.

– Видите ли, – произнес он, – я пожелал вернуться к некоторым своим мальчишеским вкусам. К примеру, в молодости я, так сказать, восторгался природой. Могу сообщить вам откровенно: я решил отбросить кое-какие свои идеалы и условности и вновь получить от природы удовольствие – то есть, конечно, если вы не против быть со мною рядом. Все зависит от этого.

– Разумеется, – ответила мисс Гёринг, – но что этим подразумевается?

– Подразумевается, – ответил Арнолдов отец, – что вы будете истинной женщиной. Сочувствовать и с готовностью защищать все, что я говорю и делаю. В то же время – быть склонной самую чуточку меня бранить. – Ей в руку он вложил свою холодную как лед ладонь.