Две серьезные дамы

Были на ней перчатки и шляпка, а сидела она очень ровно. Правой рукой держала длинный тонкий сверток, похожий на мухобойку. Женщина смотрела прямо перед собой, и ни одна мышца у нее на лице не шевелилась. На сиденье рядом она аккуратно сложила еще несколько свертков. Мисс Гёринг поглядела на нее и понадеялась, что и она едет на кончик острова. Поезд тронулся, и женщина положила свободную руку на горку пакетов рядом, чтобы те не соскользнули с сиденья.

Дети в основном набились на два сиденья, а те, кому выпало сидеть где-то еще, предпочитали толпиться вокруг уже занятых мест. Вскоре запели песни – все в честь той школы, откуда они ехали. Пели они до того скверно, что мисс Гёринг едва могла вытерпеть. Встала с места и уж так крепко нацелилась добраться до детей как можно скорее, что не обратила внимания на тряску вагона, а потому в спешке своей споткнулась и растянулась во весь рост на полу рядом с теми сиденьями, где пели дети.

Ей удалось вновь подняться на ноги, хотя с подбородка и капала кровь. Сперва она любезно попросила детей прекратить петь. Те разом уставились на нее. Потом вытащила кружевной платочек и принялась промокать кровь на подбородке. Поезд вскорости остановился, и дети вышли. Мисс Гёринг удалилась в конец вагона и налила себе воды в картонный стаканчик. Промокая подбородок в темном проходе, она нервически размышляла, осталась ли еще в вагоне дама с мухобойкой. Вернувшись на свое место, она с большим облегчением убедилась, что дама еще здесь. По-прежнему держала она мухобойку, но голову повернула влево и выглядывала на перрон полустанка.

«Не думаю, – сказала себе мисс Гёринг, – что повредит, если я поменяю место и сяду напротив нее. В конце концов, дамам вполне естественно вот так вот подсаживаться друг к дружке в пригородных поездах, в особенности – на таком маленьком острове».

Она тихонько скользнула на сиденье напротив дамы и продолжала заниматься своим подбородком. Поезд вновь тронулся, а женщина все пристальней смотрела в окно, дабы избегнуть взгляда мисс Гёринг, поскольку та некоторых людей немного выводила из себя. Быть может, из-за своего красного и разгоряченного лица и нелепой одежды.

– Я счастлива от того, что дети сошли, – промолвила мисс Гёринг, – и теперь в этом поезде по-настоящему приятно.

Пошел дождь, и женщина прижалась лбом к стеклу, чтобы лучше разглядеть косые капли на окне. Мисс Гёринг она не ответила. Та начала сызнова, поскольку привыкла навязывать людям беседу – страхи ее никогда не бывали светской природы.

– Куда вы едете? – спросила мисс Гёринг, сперва – потому что ей и впрямь было интересно, едет ли женщина до самого кончика острова, а еще потому что считала такой вопрос довольно-таки обезоруживающим. Женщина тщательно ее рассмотрела.

– Домой, – тускло ответила она.

– А вы живете на этом острове? – поинтересовалась у нее мисс Гёринг. – Он поистине чарующ, – добавила она.

Женщина не ответила, а принялась собирать все свои свертки в охапку.

– Где именно вы живете? – спросила мисс Гёринг. Глаза у женщины забегали.

– Гленздейл, – неуверенно ответила она, и мисс Гёринг, пусть и не отличалась особой чувствительностью к чужому пренебреженью, осознала, что женщина ей лжет. От этого ей сделалось очень обидно.

– Зачем вы мне лжете? – спросила она. – Уверяю вас, я такая же приличная дама, как и вы.

К этому времени женщина уже достаточно собралась с силами и казалась увереннее в себе. Она посмотрела прямо в глаза мисс Гёринг.

– Я живу в Гленздейле, – ответила она, – и прожила там всю свою жизнь. А сейчас еду к подруге, которая живет в городке чуть дальше.

– Почему я навожу на вас такой ужас? – поинтересовалась у нее мисс Гёринг. – Мне б хотелось с вами поговорить.

– Не потерплю этого больше ни мгновенья, – проговорила женщина, скорее – самой себе, нежели мисс Гёринг. – Мне в жизни горя хватает и без того, чтобы встречаться с полоумными.

Она вдруг схватила зонтик и пребольно стукнула мисс Гёринг по лодыжкам. Лицо у нее довольно сильно покраснело, и мисс Гёринг сочла, что, невзирая на свою обстоятельную буржуазную внешность, на самом деле она – истеричка, но, поскольку сама она встречала раньше множество подобных женщин, мисс Гёринг решила отныне не удивляться ничему, что бы женщина эта ни натворила. Та встала с сиденья со всеми своими пакетами и зонтиком и с трудом двинулась прочь по проходу. Вскоре вернулась с кондуктором.

Остановились они подле мисс Гёринг. Женщина стояла у кондуктора за спиной. Тот, старик, нагнулся над мисс Гёринг так, что чуть ли не дышал ей прямо в лицо.

– В этих поездах нельзя ни с кем разговаривать, – проговорил он, – если вы не знакомы. – Голос его показался мисс Гёринг очень мягким.

Затем оглянулся через плечо на женщину, которая все еще казалась скорее недовольной, нежели спокойной.