Две строки до востребования

— Дочура! — Аркадий Федорович, довольный, что с посадкой все так удачно уладилось, притянул Леночку к себе. — Ты — полная хозяйка дневника. Пиши все, что тебе захочется. Любые случаи, любые приключения. Даже начальство можешь критиковать! — Он засмеялся и поправил ей сбившуюся панаму.

В остальные сорок минут пути — до конечной остановки — ничего примечательного не произошло, если не считать того, что съели пять апельсинов и беспрестанно улыбались, вспоминая забавную посадку, радуясь синему небу и солнцу и думая о походе, который, по существу, уже начался.

Широкие улицы с бесконечными вереницами машин и пестрым многолюдьем как-то сразу кончились, и почти совсем опустевший трамвай теперь то проносился мимо одноэтажных домиков с балконами и антеннами за зелеными шапками яблонь и груш, то бежал мимо луга, пестревшего цветами, то вдруг врезался в невесть откуда взявшийся лес — за окнами мелькали березы, елочки. И когда, сделав полукруг, трамвай остановился, чтобы через минуту вновь начать бег к шумным улицам города, то оказалось, что они уже почти в лесу. Лишь справа тянулась тихая улочка с двумя десятками чистеньких и аккуратных, словно игрушечных, домиков.

Аркадий Федорович огляделся кругом, набрал в грудь воздуха и торжественно молвил:

— Отсель начнем свой путь неблизкий! — и, не теряя времени, перешел на деловую, почти военную прозу: — Задача на сегодня у нас такая: совершить марш в двенадцать километров и выйти к реке Сомовка. Обед — в два часа на опушке леса у развилки шоссе. Какие будут вопросы?

Вопросов не было. Все с уважением взирали на командира, готовые выполнить любой приказ. Лишь Косте захотелось уточнить:

— А почему река называется Сомовка? Может быть, сомы в ней водятся?

— Вот придем и узнаем, — сказал Гринька, приторачивая рюкзак к рулю «лошади»…

Шли вдоль леса, по тропинке. Рядом пролегала широкая земляная дорога со следами протекторов машин, но все выбрали тропинку. Куда интересней! Шагаешь по чуть выбитой траве, цветы возле ног, кузнечики стрекочут, а тропинка то влево вильнула, то вправо, то с пригорочка, то на пригорочек.

Шли в таком порядке. Первым — Гринька, нес трехлитровый бидон с водой (воду договорились нести по очереди), за ним — Костя. Он сразу же подобрал прутик и с удовольствием размахивал им. У Симки на боку висел магнитофон в кожаном чехле. И хотя черный ремешок ощутимо давил на плечо, Симка ни за что на свете не захотел бы расстаться с этой приятной тяжестью. Медицинская сумка Леночки, шагавшей следом за Симкой, была так легка, что санитарка и забыла о ней. В руке Леночка держала сачок и внимательно выглядывала, кого бы поймать в него. Кузнечика, перелетевшего тропку, она уже поймала, но, подержав его за сухие длинные ножки, отпустила на волю. Пусть дальше скачет.

Замыкал процессию начальник похода. Крепкой рукой, словно взяв под уздцы, он держал «лошадь» за руль, и та покорно, неслышно трусила рядом.

Но если «лошадь» безмолвствовала, то остальные участники похода почти не закрывали рта. Кто смеялся, кто насвистывал, кто у кого-то о чем-то спрашивал…

— Внимание! — обернувшись, кричал Гринька. — Слева по курсу — яма с водой!

— А мы ее — гоп! — радовался Костя, лихо перемахивая через преграду. — Это индейцы ловушку для бледнолицых сделали!

— Гляди! — показывал Симка Леночке на яму с водой. — Лягушонок! Цепляй сачком!

— Не надо. Это их дом. Тут и его лягушка-мама живет.

— А где же она?

— За продуктами поскакала.

И Аркадию Федоровичу весело с ними:

— Правильно, дочка! Вон она поскакала — очередь за червяками занимать!..

Километр прошли, полтора — попритихли ребята. Жарко. Одежду лишнюю стали снимать. И снова порадовались догадливому Гриньке. Куртки да кофты на «лошадь» нагрузили, а она не сердится, везет. И им хорошо — легко, не жарко и руки свободны.

Через час, заметив подходящую полянку, Аркадий Федорович скомандовал:

— От-ды-хать!

Отдыхать? Да никто и не устал!

— С командиром не спорят! — строго сказал начальник похода и подал новую команду: — По ягоды рас-хо-дись!

Наметанный был у него глаз — самую земляничную поляну выбрал. Со всех концов только и слышалось:

— А вот сразу три!

— Какую красную нашла! А большая!

— Фу! Клопа съел…

Поели земляники, дальше пошли.

К развилке шоссе прибыли в полдень.

Тут первое слово было за костровым. Не ожидая указаний, Гринька вынул торчавший из кармана рюкзака топорик и отправился добывать сушняк. И место для костра он подобрал удачное — ни куста, ни дерева рядом. Безопасно. И сухая как порох растопочка у Гриньки нашлась. Дома еще из доски лучинок наколол. На вбитые в землю рогульки положил железный прут (и его предусмотрительный костровой не забыл, к велосипедной раме привязал). На прут котелок да кастрюлю с проволочной дужкой повесили.

До чего хорошо-то! Сидят туристы у костра, дымок вьется, в глаза норовит попасть, жаркий огонь облизывает посуду, в кастрюле булькает, мясной дух разносится, еще сильней аппетит нагоняет.

— Кашу помешай, — напоминает Леночка. — Пригорит.