Две строки до востребования

Бородатого владельца «Жигулей» Вавилон никак не ожидал, но все же тотчас выглянул в окно. Мало найдется людей (да еще таких, кто сам водит машину), чтобы долгий звук автомобильного клаксона под окнами не завладел их вниманием.

Выглянул во двор и немало удивился: внизу знакомая бежевая машина, а рядом, держась за открытую дверцу, стоит, как античный бог, Роман бородатый. На окна его смотрит. В одну минуту сбежал Вавилон с лестницы. А когда выскочил из подъезда, по другую сторону машины уже стояла Наташа.

Она смотрела на него и улыбалась. Как она улыбалась! Вавилон даже зажмурился.

— Рома, ты полюбуйся — негр из республики Конго!

— И не зайти, не показаться во всем великолепии этих смуглых и зримых следов благодатного черноморского солнца! — Роман облапил Вавилона и добавил, обернувшись к Наташе: — А тебе обнимать категорически не разрешаю! Старина, это она заставила меня завернуть сюда. А не следовало бы. Ты просто скотина! Снова на месяц исчез. Но бог с тобой. Я милостив. И вот, сраженный лучезарными стрелами ее глаз, завернул сюда. А ехали на выставку домашних собак. Захватывающее зрелище!

— Да! — наигранно надув губы, подтвердила Наташа. — Это я заставила свернуть. Я столько времени не видела Влада и… может быть, очень соскучилась. А твои домашние собаки меня, кстати, нисколько не волнуют.

Вавилон еще ни слова не успел вставить. Да ему и говорить ничего не хотелось. Достаточно было, что в двух шагах от него стояла Наташа — по-прежнему красивая, как с обложки журнала.

— Наташа, ты меня ставишь перед катастрофически трудным выбором…

— Я бы советовала выбрать собак, — сказала Наташа и, чтобы сгладить резкость слов, добавила: — В самом деле, Ромик, съезди полюбуйся на милых собачек и вернешься за мной. А я с Владом поболтаю.

— Мне волноваться не надо? — полушутя спросил Роман. — Ты ведь знаешь, когда я волнуюсь за рулем, то машина ведет себя, как легкомысленная красавица при виде толпы поклонников.

— Уверяю: руль в твоих руках не шелохнется.

— Старина, — захлопывая дверцу, сказал Роман, — я категорически верю в тебя. Не успеет космический корабль облететь шарик, как я вернусь.

Машина выехала со двора, и Вавилон, робея перед. Наташей, спросил:

— Посидим здесь или ко мне пойдем?

— А ты опасаешься пригласить к себе? Или у тебя там девушка? — Наташа, кажется, даже наслаждалась его смущением.

— Что ты, какая девушка!..

— А та, с зонтиком. В купальнике…

Наташа была оживлена больше обычного. Много говорила, смеялась, вновь расхаживала по комнате и разглядывала вещи. И то ли шутя, а может, и не шутя, укоряла его, что совсем забыл ее, не показывается, даже не позвонит. О телефоне он слышал первый раз.

— Разве я не оставляла телефона? — спросила она. — Тогда вот, записываю.

— Везет мне на телефоны, — улыбнулся Вавилон и взял с книжной полки блокнотный листочек. — Вчера тоже один оставили.

— И тоже девушка? — Дуги Наташиных бровей выжидательно приподнялись.

— В ботинках вот такого размера! — Вавилон развел руки. — Да рост под два метра. Само его величество рабочий класс!

— Да кто же все-таки?

— Передовик один приходил. Орденоносец. В рабочий класс агитировал. — Возможно, Наташа была тому причиной, но в голосе Вавилона не было прежнего раздражения. — В принципе неплохой мужик, — добавил он. — Только разговора у нас не получилось.

— Отчего же?

— Высокие материи начал толкать.

— О-о! — полные губы ее под вздернутым носиком округлились. — Ты, конечно, на дыбы! Представляю, наговорил!

— Не угадала, — Вавилон положил листочек на стол. — В основном сдержался. Он был более агрессивен.

— Смотри-ка, аплодирую. И куда же агитировал? На металлургический?

— На стан «2000».

— Не была, — сказала Наташа. — Но у Галки с нашего курса муж там работает, рассказывала очень доволен. Галку не узнать теперь. Как вышла замуж — всем тон задаёт. У лучшей портнихи заказала пальто. Фасон в рижском журнале нашла — во сне не приснится. А через месяц в Югославию по турпутевке собираются, на Адриатику… Так что же ты не расскажешь, как отдыхал на море?

— Видишь! — Вавилон отвернул ворот рубашки. — Вся тела такая… — И вдруг начал густо краснеть, заметив, что Наташа рассматривает его изуродованную руку. Он рывком опустил руку, спрятал в карман.

— С девушками знакомился? — Она тоже смутилась, поняв его резкое движение.

Он никак не мог овладеть собой.

— Знакомился! — сказал с вызовом.

— Красивые?

— Очень!

— Не злись. — Наташа села рядом, взглянула на его шею. Правда, как бронза… А море было теплое?

— Ты для чего написала мне номер своего телефона? — спросил он, чуть раздувая ноздри.

Она пересела на тахту, потянула за шнурочек торшера. Провела тонким пальцем по натянутым зеленым полоскам абажура.

— Я устала, — проговорила она. — Устала от его болтовни, бессмысленных слов… У меня есть подруга, — продолжала Наташа, — дурой меня называет. Все, мол, выдумала. Выходи, говорит, скорей за него замуж. Владик, а может, и правда выйти?

Она еще спрашивает у него совета!

— Выходи, — безразлично произнес он.

— И ты бы хотел этого? — Она потушила свет. — Только честно.

— Нет.