Две жизни Алессы Коэн

— Я попытаюсь объяснить тебе все в дороге.

Разумеется, стоит нам выйти во двор, незамедлительно выясняется, что верхом я ездить не умею. Ко мне подводят прекрасную лошадь — умницу и красавицу, не то что я. Белую, в серых яблоках. И мне хочется погладить ее по бархатистой морде, угощать фруктами или морковкой, а вот оказаться в седле…

— Я не умею, — тихо признаюсь я, сжимая кулаки от досады. — У нас…

— Да-да, в своем мире ты прекрасно управляешься с неразумной повозкой из металла, но боишься доверить себя столь благородному животному, — Гвеллан усмехается, и что-то шепчет на ухо моей лошадке. — Не бойся: даже если всадник не знает, как ему быть, конь не подведет. По крайней мере, на моих лошадей ты точно можешь положиться. Ну а что до тебя…

Он хитро прищуривается и, прежде чем я успеваю сообразить хоть что-то, обхватывает мое лицо ладонями. И пристально всматривается мне в глаза — даже голова кружится.

— Ну вот, — удовлетворенно заключает он, — на один день должно хватить.

— Я что, теперь лихая наездница?

Мне не верится, что можно одним лишь внушением научить человека сносно ездить верхом. А даже если и так — что будет потом, к вечеру, когда чары Гвеллана спадут? От друзей, впервые пробовавших прокатиться на лошади, я не раз слышала, что на следующий день все жутко болит. И что такое чувство, что бочку оседлал — и так с ней и ходишь. Но ведь у моего мастера наверняка есть и зелья, и настои. Если он, конечно, не надумает покуражиться надо мной — бывшей хозяйкой железной повозки.

Архимаг придерживает мне стремя, а я, упрямо поджав губы, взгромождаюсь в седло. Поначалу ужасно неудобно, и я готова запроситься обратно на землю, только гордость не позволяет. "Я продержусь, обязательно", — обещаю я себе. Но, как ни странно, забываю обо всех своих сомнениях уже через несколько минут поездки — волшебство архимага и вправду творит чудеса.

— Эмме… — я рассуждаю вслух, восстанавливая в памяти увиденное во сне. — Я знаю это место. Там сейчас… ну, в том времени, откуда меня к вам занесло, что-то вроде биофермы и базы отдыха.

— Даже так? — мой спутник чуть натягивает поводья, сворачивая к западу. — Через Эмме ведет дорога из города. Неудивительно, что Алесса и ее дядя в твоем сне прибыли именно с той стороны. Мы же с тобой срежем путь. Если ты верно все запомнила, там несколько пастбищ на плоскогорье. Не сказал бы, что место обитаемое. Так что отыскать тех людей, которые приютили Мори у себя, будет несложно.

Каменистая тропа достаточно широкая, лошади идут бок о бок, и я полагаю, что пора начать задавать свои вопросы. И получить ответы. Даже если и не все в них окажется правдой.

— Зачем нам мать Алессы?

— Она знает твою тайну, — неохотно откликается архимаг. И по тому, как дергается краешек его рта, я понимаю, что рассуждать об Источнике он не особо настроен. Задумчиво умолкает, но затем все же продолжает: — Маги привыкли полагаться на сны и знамения. И большинство из нас доверяют пророчествам. Мори должна исчезнуть, прежде чем успеет разболтать о знаках на твоем плече.

— Вы что, собираетесь ее убить?

Гвеллан мгновенно поворачивается ко мне, и в его глазах полыхает гнев.

— Держишь меня за убийцу, девочка?

— А как еще вы можете от нее избавиться?

Пусть пригрезившаяся мне больная старуха для меня абсолютно посторонний человек, вообще никто, но нельзя же так хладнокровно заставить ее замолчать! Сжить умирающую со свету — куда уж проще!

— Я посмотрю, что можно сделать, Алесса. Возможно, мы отыщем средство ей помочь, — смягчается архимаг. Видимо, понимает, что я превратно истолковала его слова. — Но в окрестностях Таверии ей не место. Если твой сон правдив, а я склонен этому верить, Алесса и ее дядя разболтали всем, что девушка — долгожданная Избранная. Поверь, быть Избранной — не самая лучшая участь. Восемнадцатилетняя магисса, напрочь лишенная рассудительности и жизненного опыта, легко может стать игрушкой в чужих руках.

— Мне же не восемнадцать!

— А сколько?

— Знаете, в моем мире женщинам не принято задавать подобные вопросы, — я почему-то улыбаюсь. — Ну, ладно. Скоро будет двадцать семь.

— По меркам нашего мира ты зрелая матрона.

Издевается? То-то он вчера разглядывал меня в купальне…

— А вам? Вам сколько лет?

— Видишь ли, в моем мире магов не спрашивают о подобном, — с улыбкой парирует он. — Сто, двести, сорок — что тебе больше по вкусу.

— Я бы остановилась на сорока.

Тропа жмется к скалам, из-под копыт осыпаются мелкие камешки, с легким стуком исчезая в глубине ущелья. Приходится спешиться и вести лошадок под уздцы, преодолевая узкое место. А потом, перед выездом на широкое плоскогорье, мы устраиваем привал. Гвеллан прислоняется спиной к гигантскому валуну, откупоривает флягу и тут же передает ее мне, предлагая подкрепиться.

— Значит, твой мир начисто лишен магии?

Мне еще вчера показалось, что он не вполне поверил мне. Или… да, отсутствие волшебства в жизни Алессы Лиатрис его даже уязвило.

— Абсолютно. Конечно, есть гадалки, шарлатаны. Есть те, кто лечит травами. Но им не особо доверяют. Обычная жизнь, обычные люди.