Двенадцать раундов войны

На следующий день опять позвонили из милиции в школу и потребовали, чтобы Уматгиреев зашел к ним. Правда, в этот раз уже не просили прекратить уроки, а звали тогда, когда освободится. Причем очень вежливо, как сказал директор школы. Как только Джабраил освободился, он и пошел. На крыльце его встретил майор Тарамов, на правах старого приятеля, дотянувшись, похлопал по плечу и сказал:

— Начальник райотдела вызывает. Сам! Пойдем… — В глазах Тарамова такое приглашение было равнозначным приглашению на торжественный прием в Кремле.

Маленький и круглый полковник с выбритой головой, но не выбритыми щеками старался показаться радушным хозяином своего просторного кабинета. Тарамов вышел в коридор и для пущей важности пригласил пять офицеров, в присутствии которых полковник и вручил Джабраилу от имени районного отдела внутренних дел почетную грамоту за активную и действенную помощь в работе районного отдела милиции. Потом чуть не силой усадил за стол и заставил пить чай. И только после этого Уматгиреев, сославшись на то, что у него скоро начинается урок, сбежал из гостеприимного райотдела. Он интуитивно чувствовал там какое-то напряжение и, как оказалось, не напрасно.

На вторую ночь, как и обещали Гайрбеку в телефонном разговоре, к нему должны были прийти и забрать рюкзак. С наступлением темноты в поселке сильно лаяли собаки. Там всегда, сколько Джабраил помнил, было много собак, больших и лохматых, не любящих чужих. Ночью хозяева сажали своих псов на цепь во дворе, а днем отпускали побегать по улицам. Так уж здесь было заведено. Можно сказать, местечковая традиция. На улице собаки никого не трогали, только временами увязывались за кем-то, кто им не понравится, и долго сопровождали его лаем. В эту ночь Джабраил не стал ложиться. Жене он сообщил, что должны прийти за рюкзаком Гайрбека. Она никогда не возражала против любых действий мужа, не возразила и в этот раз. Около часа ночи в окно со стороны улицы раздался негромкий стук. Света в большой комнате не было, но постучали почему-то именно туда, а не в освещенное окно, рядом с которым сидел хозяин дома. Джабраил вошел в темную комнату и выглянул в окно. На улице стояла темнота, и различить кого-то было невозможно. Деревья, даже безлистные по причине зимы, полностью скрывали дом от далеких фонарей. Но на дороге, которая была частично освещена, стояла незнакомая машина.

Джабраил вышел во двор, открыл калитку, и тотчас во двор шмыгнул какой-то человек небольшого роста, тонкий и гибкий. Больше никто не заходил. Уматгирееву показалось, что вошел мальчишка лет пятнадцати. Но лица он не видел.

— Тебе чего? — на всякий случай спросил Джабраил.

— Здравствуйте, — ответил девичий голос. — Я к Гайрбеку.

— Понятно. — Уматгиреев закрыл калитку, обогнал застывшую неподвижно гостью и первым взошел на крыльцо. И оттуда позвал:

— Что застыли. Сам он не выйдет. Заходите…

Она вошла, и только после этого Джабраил зажег свет в прихожей. Гостье оказалось лет двадцать, была она миловидна, хотя, на вкус Уматгиреева, чрезвычайно худая. Он прошел вперед по коридору, приоткрыл дверь в комнату, где лежал Гайрбек, и убедился, что раненый не спит.

— К тебе пришли. Женщина…

— Сама! — то ли удивился, то ли восхитился Гайрбек. — Принеси, пожалуйста, рюкзак.

Джабраил кивнул, распахнул дверь, пропуская гостью, которая вошла, потупив глаза и глядя в пол. Все как полагается восточной женщине. И даже ступала она мелкими девичьими шажками, хотя одета была в мужской камуфлированный костюм. Уматгиреев неторопливо прошел в свою комнату, забрал тяжеленный рюкзак, в который так и не заглянул, неторопливо вернулся к закрытой двери и тихонько постучал.

Его не позвали, а просто открыли дверь. За дверью стоял сам Гайрбек, одетый и собранный. Даже свой продырявленный пулями бушлат он не сменил, за неимением запасного.

— Куда собрался?

— Уезжаю. За мной пришла машина. Спасибо тебе огромное, Джабраил. Буду жив, смогу отплатить заботой за заботу. Скажи спасибо жене. Не буди ее. Пусть спит. Мы пойдем. Мы очень торопимся.

— Как себя чувствуешь?

— Пешком или бегом не смог бы, а на машине сумею. Еще раз спасибо.

Возразить в этой ситуации было нечего.

Джабраил подошел к двери. Снял с вешалки свой камуфлированный бушлат и протянул Гайрбеку.

— Конечно, слегка великоват будет, но согреет.