Дверь

Михаил Яковлевич, напротив, слушал очень внимательно, придирчиво оценивая реакцию Олега на каждое слово Ратомсокого. Затея Зорина с самого начала не пришлась ему по душе, и сейчас он по - прежнему не находил веских доводов в её поддержку. Да и вообще, этот Зорин... Романтик и авантюрист. Слишком много власти и слишком мало ответственности. Пора бы серьезно подумать, как избавиться от него. Но надо действовать очень осторожно, семь раз отмерить... Зорин - не пешка, такого запросто с доски не смахнешь.

Прогудел сигнал интеркома. Михаил Яковлевич вытянул руку и коснулся холеным пальцем пласмассовой кнопки.

- Слушаю, Гордеев.

- Прорыв восьмой мембраны, - задребезжал голос в динамике. - Вы приедете?

- Тьфу, черт... Конечно, приеду.

Он отключил связь и встал.

- Что случилось, милый? - проворковала министр культур, не отрывая взгляда от экрана.

- Восьмая мембрана... Самая беспокойная, - он покосился на монитор. Ты досматривай, если хочешь, а я потом посмотрю запись.

- Ой, - капризно протянула Лаухина. - Не пора ли взорвать все эти мембраны к свиньям собачим?

Гордеев раздраженно передернул плечами.

- Если бы это было так просто...

Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Внизу у подъезда его ждал обтекаемый бронированный автомобиль, похожий на инкассаторскую машину. Гордеев сел впереди, рядом с водителем. Двигатель взвыл, и маленький броневик катапультировлся с места.

- Воронин выехал? - бросил Гордеев через плечо.

- Уже там, - ответили ему сзади.

- Как обстановка?

- Хуже не придумаешь. Кажется, что - то новенькое.

- О, дьявол, - простонал Михаил Яковлевич.

Броневик пронесся по фешенебельным кварталам внутреннего города, вырвался во внешний, распугивая прохожих и автомобили. В окнах мелькнули последние дома окраины, и машина помчалась по ухабистой дороге, ведущей к далеким скалам, разрезающим грязно - синее небо изломами причудливых вершин.

У подножия скал стояли несколько грузовиков и громадный фургон с распахнутыми настежь боковыми люками, из которых тянулись толстые кабели, подключенные к каким - то массивным устройствам. Михаил Яковлевич приказал остановить машину и неуклюже выбрался на дорогу. К нему тут же подошел Борис Воронин, молодой талантливый физик из Института Фоксхола. Воронин занимался теорией Сопряженных Миров и считался специалистом по мембранам. Пожалуй, он и был таковым, если иметь в виду тот факт, что все остальные знали о мембранах ещё меньше Бориса.

Откинув со лба непослушные каштановые волосы, Борис возбужденно заговорил.

- Михаил Яковлевич, мы столкнулись с совершенно новым явлением. Прошу разрешения на использование ТВЗ.

- Хочешь сунуть голову в пасть? - Гордеев неодобрительно скривился. Да что там такого необычайного?

- Эта штука поглощает свет... Она просто его пожирает! Хотите посмотреть с вышки?

- Хочу, - коротко ответил Гордеев.

В сопровождении Воронина он вошел в фургон. Они уселись в кресло, накрытое прозрачным колпаком с вырезами, напоминающим кабину легкого вертолета. В крыше раздвинулись створки, и телескопические штанги вознесли кабину на двадцатиметровую высоту.

Гордеев приложил к глазам армейский бинокль. Он смотрел вперед и вниз, туда, куда указывал Воронин.

Скалы расступались там, образуя проход шириной метров в сто, обычно (в периоды нулевой активности мембраны) ведущий к озеру. Куда он вел сейчас, никто не мог бы сказать, потому что в его глубине клокотало пульсирующее сгущение тьмы. Черная дыра извергала огромные смерчи, колеблющиеся в воздухе наподобие щупалец спрута, ищущих добычу. Воронин нашел удивительно точные слова - дыра ПОЖИРАЛА солнечный свет. Он утрачивал яркость уже над скалой, а дальше будто всасывался воронками смерчей, становясь добычей идеального мрака.

- Дадите мне ТВЗ? - голос Бориса звенел от напряжения.

- И что ты будешь делать?

- Подберусь поближе, запущу манипуляторы в эти чернила, отберу пробы...

- Ладно, - неохотно сказал Гордеев. - Рискни. Но прямо в петлю не суйся. ТВЗ у меня много, а ты один.

Щелнув переключателем на корпусе микрофона, Гордеев распорядился опустить платформу и подготовить транспортер высшей защиты.